Любовное состязание

Но тут Гарви крепко ухватил его за локоть. Удивленно обернувшись, Конистан увидел, что Торнуэйт улыбается ему с самым многозначительным видом.

– В чем дело? – спросил Конистан. Улыбка Гарви стала еще шире.

– Мисс Пенрит сегодня выглядит просто великолепно, ты не находишь? – осведомился он.

Конистан прищурился, пытаясь понять, что за игру затеял Торни.

– Она всегда выглядит великолепно.

– Совершенно верно, – кивнул его друг, весело подмигнув. – Хотел бы я обладать такой силой, чтобы взять над нею верх, – добавил он, переводя взгляд на Эммелайн, – ибо она, без сомнения, – самое обворожительное создание в Лондоне. Но, увы, у меня не хватит духу совладать с такой женщиной. Интересно, найдется ли на свете мужчина ей под стать?

– Нет, – угрюмо отрезал Конистан. – Эта женщина – сущая ведьма. Вот увидишь, она так и останется в девках до самой смерти.

– Ты слишком строг, – покачал головой Гарви.

Казалось, он хотел еще что-то добавить, но тут его взгляд переместился чуть правее плеча Конистана, глаза расширились, и он вздохнул с тоской.

Конистан готов был поддержать заинтересовавший его разговор о коварстве мисс Пенрит, но его ждало разочарование, ибо Гарви уже переключился на другой предмет. Он завидел издалека несравненную Алисию Сивилл и, пробормотав нечто невнятное об украшавшей ее тело родинке, пустился в погоню за дамой своего сердца.

«Хотелось бы и мне быть таким же беззаботным, как Торни», – с легкой завистью подумал Конистан, невольно залюбовавшись Торнуэйтом, пока тот с глубочайшим поклоном расшаркивался перед мисс Сивилл. Затем, по-жав плечами, он вновь занялся своей головной болью. Дело не терпело дальнейших отлагательств, и он принялся лихорадочно изыскивать предлог, чтобы прервать оживленный разговор Эммелайн с братом, однако, вновь увидев ее локоны, колышущиеся при каждом движении, и вспомнив слова Гарви, он вдруг понял, что решение задачи требует совершенно иного подхода.

Первоначально он просто намеревался любым способом воспрепятствовать поездке Дун-кана на рыцарский турнир в Фэйрфеллз, но слова «совладать с этой женщиной», произнесенные Торнуэйтом, вновь и вновь повторялись у него мозгу подобно назойливой гамме, которую разучивает на фортепьяно начинающая ученица, и помогли Конистану увидеть все в ином свете. У него зародился новый, более дерзкий план… Вместо того, чтобы удерживать Дун-кана от визита в Камберленд, почему бы ему самому не присоединиться к гостям и не предло-жить мисс Пенрит отведать ее же собственного лекарства? Другими словами, он должен заставить ее в себя влюбиться. Конистан усмехнулся, весьма довольный собой. Какое поистине справедливое возмездие! И какая идеальная месть за всех мужчин, когда-либо втянутых в магический круг ее чар и поплатившихся за это холостяцкой свободой!

Впервые за долгое время Конистан почувствовал себя значительно лучше и подошел к Эммелайн с твердым намерением открыть военные действия безотлагательно. Если ему удастся разбить ей сердце, Лондон опять заживет своей обычной жизнью, не опасаясь коварных козней и интриг мисс Эммелайн Пенрит.

5

Когда заполнявшая бальный зал толпа стала разбиваться на пары, готовясь к новому туру вальса, Эммелайн вдруг почувствовала, как кто-то схватил ее за локоть и потянул так сильно, что ей пришлось сделать несколько торопливых шагов, чтобы не потерять равновесия. В долю секунды она поняла, что оказалась пленницей Конистана, и он бесцеремонно увлекает ее за собой, подальше от Дункана и Грэйс! Какая неслыханная наглость! Он вел ее на самую середину зала и, очевидно, собирался танцевать с нею, несмотря на ее громкие и решительные возражения.

– Да как вы смеете? Это же уму непостижимо! Отпустите меня немедленно!

– Тихо! – властно скомандовал Конистан, проводя ее мимо других пар, разбросанных по залу. – Итак, из-за вашей глупейшей болтовни мы стали предметом всеобщего внимания!

– Болтовни?! – возмутилась Эммелайн. – А зачем вы вытащили меня сюда? Я не хочу с вами вальсировать. Даже не припомню, чтобы вы меня приглашали!

Конистан остановился на ходу и уставился на нее с безмятежно невинным видом.

– Ах да, теперь, когда вы об этом заговорили, я тоже припоминаю, что вроде бы забыл вас пригласить! – Не обращая никакого внимания на новую серию возмущения и протестов, он учтиво поклонился ей и самым серьезным тоном спросил:

– Не вверите ли вы мне свою очаровательную ручку на время танца? Обещаю хранить и беречь ее, холить, лелеять и защищать, равно как и ваше сердечко, вашу душу, ваши прелестные ножки в бальных туфельках, пока не закончится один-единственный коротенький тур вальса! По окончании его я торжественно обещаю вернуть их вам в целости и сохранности и проводить вас в безопасное место, не причинив вам вреда.

На протяжении всей этой тирады Конистан умудрился сохранить на лице совершенно невозмутимое выражение, и лишь в его серых глазах промелькнула насмешливая искорка.

«Интересно, что он задумал?» – удивилась Эммелайн. Заметив, что стала предметом всеобщего любопытства, она негромко ответила: