Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

Всё шло как-то не так, как хотелось императрице. Невесту нашли, сын был доволен. Всё начиналось лучшим образом. Императрица торопила с наследником — имела на то определённые мысли, связанные с престолонаследием. И вот 15 августа 1773 года при православном крещении Вильгельмина получила имя Натальи Алексеевны, 16-го числа состоялось обручение её с цесаревичем Павлом Петровичем, а 29 сентября Павла Петровича и Наталью Алексеевну обвенчали.

И сразу же поползли весьма неприятные слухи, а иностранные дипломаты начали строчить депеши своим правительствам, сообщая, что наследник престола рогат, а его супруга, мало того, что изменяла, «управляла мужем деспотически, не давая себе даже труда выказать малейшей к нему привязанности».

Почему же великий князь Павел Петрович терпел такое отношение — пока речь лишь об отношении, ибо об измене он не подозревал, — да потому что полюбил свою супругу по-настоящему, полюбил искренне и готов был выполнять все её прихоти.

Императрица Екатерина Великая была разочарована в невестке, но что поделать, династические законы требовали терпения. Главным было для Екатерины Алексеевны, как когда-то и для Елизаветы Петровны, получить от молодой великокняжеской четы наследника престола, ну а потом — потом уже решать вопросы престолонаследия, так как было бы благоразумнее и полезнее для государства.

Великая княгиня Наталья Алексеевна. Художник А. Рослин

Невестка же не спешила родить ребёнка, зато готова была торопить события в вопросах престолонаследия. Императрице докладывали, что разговоры о незаконности её власти находят отклик в Наталье Алексеевне.

Екатерина Великая писала по этому поводу:

«Опасаясь злых, мы не доверяем целой земле. Не слушаем ни хороших, ни худых советов. До сих пор нет ни добродушия, ни осторожности, ни благоразумия во всём этом, и Бог знает, что из этого будет, так как никого не слушают и все хотят делать по-своему».

Позднее уже заявляла более сурово:

«Спустя полтора года и более мы ещё не говорим по-русски, хотим, чтобы нас учили, но не хотим быть прилежными. Долгов у нас вдвое больше, чем состояния, а едва ли кто в Европе столько получает».

Сначала удивляло императрицу, а потом и обеспокоило то, что по прошествии двух лет у молодой четы не только не было детей, но и не предполагалось, что они будут.

Лишь в 1775 году Наталья Алексеевна наконец забеременела. Объявлено же было об этом незадолго до родов, которые начались 10 апреля 1776 года, причём начались неудачно. Несколько дней продолжались схватки, но родить великая княгиня никак не могла. Ребёнок не выдержал и умер. Врачи объявили об этом, безусловно, огорчив и императрицу, и цесаревича.

Своему статс-секретарю императрица написала:

«Дело наше весьма плохо идёт. Какою дорогой пошёл дитя, чаю, и мать пойдёт. Сие до времени у себя держи…»

То есть врачи уже предполагали, что мёртвый ребёнок инфицировал организм матери, и надежд на то, что она выживет, очень мало. Так и случилось. 15 апреля Наталья Алексеевна ушла из жизни.

Несмотря на дерзкое поведение невестки, императрица искренне переживала происходящее, сначала за ребёнка и мать, а когда стало ясно, что ребёнок не дышит, за саму Наталью Алексеевну.

Впоследствии императрица писала:

«Вы можете вообразить, что она должна была выстрадать, и мы с нею. У меня сердце истерзалось; я не имела ни минуты отдыха в эти пять дней и не покидала великой княгини ни днём, ни ночью до самой кончины. Она говорила мне: „Мы отличная сиделка“. Вообразите моё положение: надо одного утешать, другую ободрять. Я изнемогла и телом, и душой…»