Любовный нокаут

– Вот она. Это из-за нее его дисквалифицировали сегодня!

Я заметила какой-то летящий в меня предмет и пригнулась, но слишком поздно. Что-то твердое ударило меня в голову, а потом в живот, я услышала треск и почувствовала тошнотворный запах сероводорода. Тухлые яйца? Просто замечательно.

Только этого мне и не хватало.

Увернувшись от следующего метательного снаряда, я закрыла руками голову и быстро подошла к швейцару.

– Тот высокий крепкий парень, с которым я только что сюда вошла. Куда он пошел?

Швейцар – молодой парнишка с широко раскрытыми глазами – уставился на что-то за моей спиной.

– Да вот он, в десяти шагах прямо за вами.

В мое плечо врезалось еще одно яйцо, я молниеносно развернулась и увидела, как Реми бросился ко мне, разъяренный, словно ангел мщения. Его глаза горели гневом. Я слышала, как фанаты осыпали меня проклятиями, называя сукой, шлюхой и другими нелестными эпитетами, а он повернулся и принял на себя удар – я услышала, как все новые и новые яйца разбиваются о его спину.

Реми сгреб меня в охапку и поднял на руки так легко, словно я невесомое перышко, а потом повернулся к разъяренной толпе и выкрикнул гневным, властным голосом:

– Только ради этой женщины я еще дерусь на ринге! Запомните это!

Все опешили, наступила гробовая тишина. Ремингтон же продолжал говорить резким, полным негодования голосом.

– Во время следующего матча я твердо намерен одержать победу в ее честь и хочу, чтобы каждый из вас, кто незаслуженно оскорбил ее сегодня, подарил ей красную розу, сказав, что это от меня!

Тишина взорвалась восторженными криками и рукоплесканиями. Но больше всех радовалось мое сердечко: оно трепетало, словно птичка, бьющаяся о прутья моей грудной клетки, полное радостного недоумения, – я поверить не могла в то, что он только что произнес.

Он понес меня в гостиницу через весь холл, заботливо прикрывая плечами и руками, словно хотел защитить от всех невзгод. Внезапно нервное напряжение этого вечера дало о себе знать, и я принялась хохотать. Это, конечно, был хоть и истерический, но все же смех. Я продолжала смеяться и в лифте, и он нетерпеливо несколько раз нажимал на кнопки.

– А еще говорят, что фанаты Джастина Бибера ненормальные, – выдавила из себя я, все еще прерывисто дыша от пережитого шока.

– Прошу прощения за их ужасное поведение. Я действительно сегодня сильно разочаровал их, – произнес он хрипловатым голосом, аккуратно стряхивая остатки скорлупы с моей одежды.

Однако мой смех стих, когда я почувствовала его быстрое, сердитое дыхание на моих волосах на затылке. Оно было таким теплым, таким сладким. Я вдыхала его запах, и это сводило меня с ума. Как и все остальное в нем.

Изо всех сил стараясь подавить нервную дрожь, я обняла его за твердую, широкую шею и обрадовалась, когда стоявшая у лифта пара, уставившаяся на нас, словно мы были озабоченными, вдрызг пьяными подростками, предпочла не входить в лифт вместе с нами. Мне так не хотелось, чтобы он выпустил меня из рук, пусть даже это эгоистично с моей стороны. А самым главным доводом для наших несостоявшихся попутчиков стало свирепое выражение лица Реми, словно именно они швырялись в нас яйцами. Поэтому, когда он, придерживая дверцу лифта одной рукой, а другой прижимая меня к своей груди, предложил им войти в лифт, они оба отскочили и сказали: «Нет, спасибо».

Мы поднимались в лифте вдвоем, и я так и стояла, зарывшись носом в его шею.

– Спасибо тебе.

Он прижал меня к себе еще сильнее, и мной овладело такое чувство безопасности, что, будь моя воля, я бы целую вечность провела в его объятиях. Мне в голову пришло, что, если бы в день моей злосчастной травмы Ремингтон был бы рядом и так же прижимал меня к себе – возможно, никакое поврежденное колено не имело бы для меня значения. Ничто в мире не было бы важным, кроме его рук, обнимающих меня.

Пит и Райли все еще находились в пентхаусе, когда Реми открыл дверь и внес меня в комнату.

– Рем, что происходит, черт возьми? – требовательно спросил Пит.

– Парни, просто уматывайте отсюда. – Рем придерживал дверь, указывая им на нее одной рукой, а другой по-прежнему держа меня. – Я поступаю так, как считаю нужным, слышите? – рыкнул он.

Оба мужчины посмотрели на меня, как мне показалось, с довольно испуганным видом.

– Мы тебя услышали, Рем, – безропотно пробормотал Райли и побрел вслед за Питом.

– Вот и не забывайте об этом, черт возьми.

Он захлопнул дверь за ними и запер ее, чтобы никто не мог войти в президентский номер даже с ключом, а потом отнес меня в ванную комнату при своей огромной спальне.

Признаю, я еще не готова была покидать его объятия, и когда я переплела пальцы на его затылке, он все понял и продолжал держать меня на руках, даже пытаясь открыть кран.

Из душа полилась вода, он сбросил свои кроссовки, стянул с меня туфли и шагнул в душевую кабину вместе со мной.

– Давай-ка смоем с тебя эту гадость.