Любовный нокаут

Меня просто осыпали цветами.

– От РТ. Прошу прощения за тех придурков, что закидали вас яйцами…

– От Реми.

Мое сердце билось как сумасшедшее, пол уходил из-под ног. Я не верила глазам: передо мной выстроилась длинная очередь, наверное, в несколько десятков фанатов, и все дарили мне прекрасные розы от его имени. Ремингтон с очевидным удовлетворением наблюдал за этой сценой: на лице его играла улыбка, на щеках появились очаровательные ямочки. Всем своим видом он говорил, что я принадлежу ему, и сердце мое заныло так сильно, что мне захотелось вырвать его из груди и забросить куда-нибудь подальше. Вероятно, информация о том, что Реми сделал и заявил в Лос-Анджелесе, попала в Твиттер, и не знаю, как это получилось, но теперь я держала огромную охапку роз, и все цветы мне подарили от его имени.

От имени мужчины, который умеет неистово сражаться, который заводит меня, как никто в этом мире, и который своей сексуальностью затмевает всех, кого я в этой жизни встречала. Мужчины, который ставит мне такую сексуальную музыку, дает мне свою майку, чтобы я спала в ней, защищает меня, как лев, но все же не хочет сделать меня своей, когда я лежу, обнаженная и дрожащая, в его руках.

И внезапно я поняла, что больше этого не вынесу.

Я даже не удостоила его взглядом, когда мы ехали домой. Он неотрывно смотрел на мой профиль, я чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Я понимала, что ему хочется знать, испытываю ли я благодарность за подаренные от его имени розы, но внутри у меня все кипело. Я была заведена до предела. Моя страсть к нему никуда не делась, а просто превратилась в подавленный гнев, от которого можно заболеть и даже умереть.

Меня трясло от этого гнева. От неудовлетворенного желания. От боли. От ярости.

Как он смеет так обращаться со мной?

Как смеет заставлять меня так сильно желать его?

Сначала он предложил мне работу моей мечты, потом стал для меня центром мироздания, влюбил в себя до такой степени, что я готова все поставить на кон ради него. Работу. Семью. Друзей. Город, в котором выросла.

Как смеет он прикасаться ко мне в душе, целовать меня так, словно готов съесть меня? Как смеет он быть моей воплощенной наяву фантазией и при этом лишь дразнить и мучить меня до полусмерти? Раньше я чувствовала себя свободной и счастливой, и у меня в жизни не было никаких любовных драм. Когда я слышала, как Мелани сокрушается по поводу очередной любовной неудачи, я обычно говорила ей: «Мел, это всего лишь мужчина. Не вешай нос и поищи себе другого». А теперь я сама влипла по уши, подсев на одного-единственного парня, и поняла, что тот мой совет ничего не стоил, потому что для меня нет никого на свете, кто может сравниться с Реми.

И я уже не чувствовала себя свободной, как прежде. Я принадлежала ему, но мужчина, который украл мое сердце, отказывался принять меня. Если бы не мой гнев и возмущение, я могла бы выбросить этот кусок собственной биографии из памяти так же, как забыла о своей жизни до травмы во время отборочных соревнований.

– Ну ты сегодня превзошел самого себя, Рем! – восхитился Пит в машине, явно вздыхая от облегчения. – Это был великолепный вечер.

– Отличный бой, сынок, – произнес Тренер с таким счастливым видом, которого я никак не ожидала от этого сурового человека. – Ни разу не нарушил свой стиль, не утратил бдительности. Похоже, даже Брук понравился сегодняшний вечер. А, Брук?

В машине наступила странная тишина, а я замерла на своем сиденье, уставившись на мерцающие за окном огни города и делая вид, что не слышу разговоров. Я твердо решила воздержаться от восторгов по поводу подаренных роз или комплиментов. Да, его фанаты осыпали меня цветами, и он сражался, как чертов суперчемпион… И моя промежность болезненно сжималась, когда я вспоминала мощные удары кулаков Реми, обрушивающихся на противников, но я не собиралась больше об этом думать.

– Ты их всех сделал сегодня, – добавил Райли.

Я заметила, что Ремингтон никак не реагировал на комплименты. Его взгляд прожигал мой профиль, и я чувствовала, что в нем, как и во мне, кипит буря эмоций. Наверное, он ожидал совсем другой реакции на устроенное им представление с участием фанатов. Он, должно быть, хотел, чтобы я захлебывалась от восторга, приговаривая: «О боже, ты такой замечательный!» Но я не стала этого делать. Потому что ненавижу то, что он творит со мной. Ненавижу себя за то, что так хочу его, ненавижу раздирающие меня противоречия. Мне хотелось выцарапать ему глаза, но я знала, что потом стану рыдать от сожаления. Мне захотелось швырнуть все эти розы ему в лицо и сказать, чтобы он ими подавился, потому что мне больше нет до него никакого дела.

Когда уже в отеле я поставила розы в ведро для льда, мой гнев и негодование достигли поистине чудовищных размеров. Я не выдержала и бросилась по коридору к знакомому номеру. Ворвавшись туда, я увидела в гостиной Пита.

– Где Ремингтон? – требовательным тоном спросила я.

– В душе. – Он указал на дверь ванной, и я влетела туда, захлопнула изнутри дверь, заперла ее и повернулась.