Любознательные, непоседливые и забавные. Как разговаривать с детьми о важном просто и увлекательно

Для стороннего наблюдателя это кажется безумием. Моя любимая критика вагонетковедения была написана железнодорожным инженером Дереком Уилсоном. Он отправил это письмо в газету Globe and Mail:

Этические дилеммы, связанные со сбежавшей вагонеткой, иллюстрируют неосведомленность в ситуациях, которые заставляют глаза людей стекленеть на уроках философии. Вагонетки и поезда вряд ли сбегут, потому что они оборудованы «педалью мертвеца», которая нажимает на тормоза, если водитель недееспособен.

У потенциального спасателя не будет выбора «повернуть стрелку», потому что стрелки на путях заблокированы для предотвращения вандализма. А реакция спасателя будет зависеть от скорости вагонетки. Если бы скорость была меньше 15 км/ч, спасатель мог бы запрыгнуть в вагонетку, нажать на гудок и спасти пятерых. Если скорость была меньше 30 км/ч, то спасатель (с ключом от стрелки) мог нажать на рычаг и убить только одного человека на ветке.

Если бы вагонетка двигалась быстрее 30 км/ч, то нажатие на стрелку привело бы к сходу с рельсов, в результате чего пострадали бы или погибли пассажиры, но были бы спасены рабочие на путях. Поэтому лучший выбор – позволить занятой вагонетке проехать по главному пути и, к сожалению, убить пятерых рабочих.

Мне нравится это письмо по двум причинам. Во-первых, это напоминание о том, что реальный мир никогда не так прост, как философские гипотезы.

Иногда он еще проще. Так считает Уилсон. Если вы немного знаете о вагонетках, считает он, вы увидите, что проблему вагонетки легко решить.

В то же время Уилсон показывает нам, что реальный мир сложнее, чем рассказы философов. Посмотрите, как много мы упустили: педали мертвеца, скорость вагонетки и, что очень важно, тот факт, что стрелка, скорее всего, будет заблокирована.

Реальные проблемы с настоящими вагонетками совершенно не похожи на проблему вагонетки! И все же у философов есть веские причины рассказывать простые истории. Мы пытаемся выделить одну проблему, в то время как реальный мир имеет неприятную привычку подбрасывать несколько одновременно.

Вторая причина, по которой мне нравится письмо Уилсона, заключается в том, что, даже критикуя философов, он занимается философией. Его интересы утилитарны – спасти как можно больше людей, поэтому он повернет стрелку и убьет одного, если скорость вагонетки будет меньше 30 км/ч. Но если бы вагонетка ехала быстрее, он позволил бы ей убить пятерых, чтобы спасти (предположительно большее число) людей в вагонетке от гибели при сходе с рельсов.

Уилсон считает очевидность того, как именно мы должны поступать, настолько явной, что она не требует аргументации. Но это далеко не так. Если бы Уилсон был на моих занятиях, я бы спросил его, что он думает о «Трансплантации». Я бы хотел знать: если Уилсон готов убить одного рабочего, чтобы спасти пятерых (когда вагонетка движется со скоростью от 15 до 30 км/ч), будет ли он также отнимать жизнь в «Трансплантации»? Если он ответит «нет», мы начнем работать именно с теми историями, которые его раздражают.