Любви и магии все существа покорны (СИ)

— Идиотка! — рявкнул призрак вампира.

— Ты каким придурком при жизни был, таким и остался! Кровосос хренов! — выругалась я.

— Кончай фигней страдать! — не унимался беспокойник.

— Сделай ты что-нибудь со своей ведьмой! Мы не можем в камеру попасть! Здесь щит стоит такой, что все в пепел превращается! — прокричал кто-то знакомым голосом, и Куран не на шутку разозлился.

— Дина, идиотка, я жив! — он грюкнул кулаком об стекло, прикрытое моей магией и опалил руку до кости. Он зарычал от боли, и я испугалась. От страха причинить ему вред вся магия рассыпалась на осколки, впуская вампира в камеру.

— Вот же дура! — Он все ругался, но мне было наплевать на его слова. Даниэль — живой! Он набросил мне на плечи чей-то плащ, поднял на руки и быстро зашагал прочь, потому что здание рушилось.

— Кай, теперь только вперед.

Все тряслось, сыпалось. Вампиры, вставшие на нашу дорогу, рассыпались в прах от одного взгляда Курана. Вместе с нами к выходу торопились трое: двое мужчин, несущих на руках светловолосых очень похожих девушек и женщина. За моими соседками все-таки пришли. Я глупо улыбнулась. Мужчин я уже видела. Блондин был отцом еще не рожденного малыша одной из девушек. А в брюнете, который раздражал и одновременно притягивал ее сестру, я с удивлением узнала Константина. Он нес близняшку, прижимая к груди, как самое ценное и дорогое на свете.

Стараясь оставаться в сознании, я попыталась поднять голову и посмотреть на своего вампира, который не бросил меня!

— Даниэль, — единственное, что я могла сказать.

— Я же просил не выходить из комнаты! — рычал он. — Неужели было так тяжело выполнить всего одну просьбу?

Куран бубнил и бубнил, пока мы не оказались на улице. Потом все остановились, чтобы посмотреть, как рушится двухэтажное здание и уходит под землю вместе с уликами жуткого преступления не только обращенного против человечества, но и других весьма сильных рас.

— Спасибо! — обратился к Курану блондин.

— Это ей надо сказать спасибо! — улыбнулся Константин, кивнув на меня. — Накрыла девочек щитом, разрушила лабораторию…

"И убила многих…" — подумала я, глядя на разруху. Вдруг вспомнила, что мне уже предрекали стать причиной гибели многих. Дальше я упала в бездну темноты…

Все замерло: время, я, мир. Тело не слушалось приказов, да и желания шевелиться не было. Я сгорела. Кай и Сашка лично выхаживали меня. Хотя маг сам был прилично измотан. Оказывается, при нападении на Курана Мари промахнулась. В голову попала, а сердце не задела. Это вампира и спасло. Ему удалось выжить. Когда меня увезли, в комнате появились охранники. Предателей они не схватили, потому что, падая в обморок я все-таки осуществила желание испепелить убийц Даниэля. Они присоединились к своим пятерым товарищам, уже развеянным самим Кураном. И пепла в комнате стало больше…

Кай вытащил стальные гвозди из хозяина и отдал приказ искать людей, — чтобы восстановиться Даниэлю понадобилось много крови. Сначала ему вливали кровь принесенную из госпиталя. Когда он смог питаться сам, пришла Элен. Глупая девчонка чуть не лишилась жизни. Голод вампира заглушил в нем сострадание и совесть, если они вообще у него были. Сашка и Кай смогли оторвать от него Элен с большим трудом, и маг добровольно пожертвовал собственной жизненной силой. Так до конца и не очухавшись, парни отправились на поиски лаборатории. Тут, по словам, Кая, начались серьезные проблемы. Даже от взгляда оракула это место было защищено чем-то (маг, сотрудничавший с Полем погиб под завалом или раньше). На помощь пришел Таван. Когда Куран собрал совет кланов, устроил скандал, требуя всех, кто что-то знает, сознаться немедленно, либо быть войне. И в этот момент явился прародитель. Клан Даниэля уже пошел в атаку, грозясь покончить с главами других семей. Таван прошел вперед и деловито прокашлялся, поглядывая на противоборствующих, злых, напуганных и просто психованных. Хитро улыбнулся, похлопал Курана по плечу и вывел его из зала.

— Ты оглох? — поинтересовался у него дед, пристально всматриваясь в глаза парня. Тот зарычал, намеревался высказаться, но Таван продолжил издеваться, хоть и подал подсказку. — Слушай, что кровь говорит!

И ушел. Куран, как ищейка ездил по городу, прислушиваясь к ощущениям. Кровь заговорила с ним только в соседнем пригороде Парижа, в маленьком местечке, где лаборатория скрывалась под двумя этажами какого-то завода (хорошо, хоть не химического!). Они с ребятами ворвались, захватили здание. Всех смертных вывели. Производство остановили. Спустились вниз. Обнаружили трупы в клетках-камерах. Подрались с охранниками. Многих распылили. Столкнулись в одной из центральных рубок с двумя уцелевшими экспериментаторами. Поля Дорье, к великому сожалению Курана, нигде не было, словно он сквозь землю провалился. Пока разбирались, подоспели еще трое мстителей: оскорбленный муж, мать и Константин. Они собирались забрать своих близняшек домой. В общем, отдав под стражу вредителей-медиков и, объединив силы, толпа бросилась шерстить камеры, пока потолок не рухнул. Дальше — они просто бежали со своими ношами на поверхность.