Любви все роботы покорны (сборник)

Они собрались там – кричат мне, требуют, чтобы я выходил. Я слышу, как рулевой кричит, что в него я войду первым, слышу капитана, который хочет, чтобы я выпил рома из него, слышу их всех, проклятых, потерянных, отданных в откуп гадкому артефакту, питающемуся людской похотью и людской же кровью. Кто-то просунул руку в смотровое окошко, и я без зазрения совести отрубил женскую кисть кинжалом с выгравированным на рукояти заклинанием. Я нашел арбалет, но не нашел для него стрел. Не знаю, может, плохо искал. Они ласкают себя и друг друга так, чтобы я слышал, они кричат Патриции с просьбой их впустить, и бедняжка все молится. Ее всю трясет. Она просит ее связать, и я, наверное, так и сделаю. Днем я доверяю ей полностью, но ночью она становится сама не своя. Вот и сейчас сидит в своем уголке и все бросает на меня взгляды, а сама уже взялась за какую-то вытянутую штуковину вроде скипетра. Знаю я их любовь к вытянутым твердым предметам. Я без труда справлюсь с ней, если она на меня бросится, это ведь всего лишь девушка, и не из крупных, но нельзя допустить, чтобы она застала меня врасплох. Если подумать, ей достаточно хлопнуть меня по голове чем-нибудь тяжелым, тем же скипетром, а передвигается она так тихо, что диву даешься!

Так или иначе, друг мой, помни, что я всегда остаюсь мужчиной. А если нет – то это уже буду не я. Встреть корабль в порту и, если понадобится, уничтожь всю команду, а еще лучше – затопи его вместе со всем содержимым. Если я буду жив и это буду я – то я дам тебе знать об этом. Если же нет…

Если же нет, то помоги нам, Светлый.

Письмо седьмое

Мой милый друг!

Слава Светлому, что мы добрались!!! Не воспринимай меня серьезно, все, что я написал – шутка. Я просто смеялся над тобой! Извини, что так долго не писал, просто пришлось помогать команде!!! Они очень веселые, мы подружились! Но это особенно сложно, потому что я на солнце сгораю почти полностью, это очень больно! Ты меня ждешь? Я думаю, наверное! Я уже предвкушаю, как буду пить с тобой дорогое пиво целыми чашами, а потом возвращаться до дому под рассветом! Помнишь, мы думали однажды когда-то, какого цвета рассвет?! Мы еще тогда тошнили прямо под кусты, фу! Так вот, я понял!!! Я тогда просто не смог сказать, а рассвет был нежно-персиковый, может, немного с вишневым отливом!!! Правда, здорово?!

Меня не встречай, я и сам до тебя дойду, только попозже!

Кстати, к тебе скоро придет одна моя знакомая! Она очень хорошая девушка, и очень красивая и умная, она у тебя поживет совсем немного, хорошо?! Пусти ее хотя бы на одну ночь, это очень важно!!!!! И у тебя же осталась одежда твоей сестры после ее замужества, или ты все отдал?! Если осталась – то хорошо, а если нет – срочно купи!!! У моей подруги одежду всю украли, пришлось дать мою!!!

Ну, все!

Мне пора!!!

После строк: Ты когда-нибудь видел дельфинов?!?!?! Я сегодня видел!! Они такие волшебные!!!!!!

Константин Кривчиков

И кровь на ее губах

Я бы давно стер это из памяти – если бы смог. Но когда стоишь ночью у штурвала и смотришь на Путеводную звезду, то воспоминания неизменно приводят в те дни, когда я впервые увидел ее – увидел, чтобы затем стараться забыть навсегда; и помнить вечно.

Родился я в местности Сеговия, в небольшом селении по прозванию Аревало, в семье зажиточного крестьянина Диего Риверы. К тому времени, когда все случилось, мне исполнилось шестнадцать лет. И тут Кастилию черным крылом накрыла оспа. В считаные дни ужасная болезнь скосила матушку, старшего брата и двух сестер.

Тогда в селении и появился старик Игнасио с внучкой Летицией. Они пришли с юга, от границ с Гранадой, где королева Изабелла вела войну с маврами. Наш маленький трактир, устроенный на первом этаже дома, был закрыт, но Игнасио, постучавшись в ворота, попросил приютить его с внучкой на несколько дней. Отец, соблазненный блеском серебряной монеты, согласился.

Направлялись путники, по словам Игнасио, в Астурию, где он жил в юности, пока не нанялся матросом на корабль. А дальше очутился в Малаге, затем в Севилье… Обо всем этом старик рассказывал отцу вечером за кружкой вина, а я слушал, перебирая горох и не сводя глаз с Летиции. Высокая и стройная, с темно-рыжими кудрями и продолговатыми зелеными глазами, гостья с юга была несравнимо красивей любой девушки из нашей деревни. Игнасио же все подливал отцу вина и платил, доставая из толстого кошелька серебряные монеты.

В ту ночь мне не спалось. Смуглое лицо юной красавицы с необычно длинным и раскосым разрезом глаз не шло из головы. Я еще тогда не знал, что так начинается любовная горячка.