Любви все роботы покорны

Мальчик побежал. Он летел, не разбирая дороги, когда мир кувыркнулся и земля, внезапно приблизившись, больно ударила в грудь. Что-то маленькое, твердое уперлось в ребра, рядом с бешено колотящимся сердцем. Он пошевелился, прислушиваясь – никого. Тогда он встал и вынул из кармана тот самый шарик. Эрзац-фантом.

Его даже затрясло от злости – надо же, чуть не продался за побрякушку! Он размахнулся, чтобы зашвырнуть шарик куда подальше, но опустил руку. В карманах пусто, завтра жрать будет не на что, а возвращаться домой… ну уж нет. Эрзац-фантом можно сдать, например, в ломбард, а там, сказал он себе, я придумаю что-нибудь.

Он двинулся дальше, насвистывая для храбрости. Заблудился? Ну и подумаешь! Если что, он пересидит ночь под кустом, а утром обязательно отыщет дорогу. А байки о нечисти, живущей в Эльмотском лесу, конечно же, всего лишь враки и небылицы.

Скоро во мгле среди ветвей забрезжил просвет, и перед ним открылась полузаросшая лесная колея. Напротив у сосны сидел, скорчившись, кто-то худенький. Девчонка.

Анке огрызнулась:

– Не твое дело.

Несколько минут назад она решила, что не доживет до рассвета. Кураж, толкнувший ее в Эльмот, схлынул, остался только страх – такой, что хотелось скулить. А услышав чьи-то шаги, она сжалась в комок, совершенно парализованная. Лесной монстр, кто еще? Он изнасилует ее и перегрызет горло. И Анке так и не вернется домой.

Идет, насвистывает. Вот приблизился, встал напротив, переминаясь с ноги на ногу. Сказал ломающимся мальчишеским голосом:

– И что ты тут делаешь, а?

Анке открыла глаза. Маньяк был щупловат и с виду не старше ее самой. Она вскочила, рассерженная. Самый обыкновенный мальчишка! Да кто он такой, чтобы ее допрашивать?

– Не хочешь – не говори, – пожал плечами тот. – Просто я думал, может, ты знаешь дорогу?

Анке покачала головой и снова чуть не разревелась. Мальчишка вздохнул.

– Пойдем искать вместе?

Она тупо смотрела на него. Тогда он сказал:

– Ну, пока, – и зашагал прочь.

Анке шмыгнула носом. Она вдруг поняла, что еще немного – и снова останется одна. А еще она сообразила, что только что невообразимо смело разговаривала с мальчиком. И не испытывала перед ним, совершеннейшим чужаком, никакого запредельного трепета.

– Подожди!

Она кинулась следом, вцепилась ему в локоть. Сразу отшатнулась.

– Извини.

Мальчик засмеялся и кивнул на ее сумку.

– Давай понесу.

Анке покраснела. Раньше ей никто и никогда не делал таких предложений. Язык словно прилип к небу, но ничего, ночной спутник болтал за двоих. Они шли бок о бок, и Анке казалось, что ее плеча порой касаются едва уловимые волны тепла, словно от включенного обогревателя, – мальчишка был совсем рядом. Анке иногда украдкой косилась на него и сразу отводила взгляд, а он тарахтел об отчиме и что учителя – придурки, что он хочет стать автомехаником, что папаша пьет и лодырничает, а вон та звезда – видишь? – называется Альфа Центавра.

В лесу раздался треск.

Долгий протяжный стон, хруст веток: что-то надвигалось на них из темноты, шло, не таясь, сознавая свою силу, невидимое чудище, злой дух Эльмота. Анке и вскрикнуть не успела – мальчишка схватил ее за руку, оттащил в кусты. А тот, рвущийся сквозь ветки, выбрел на дорогу, отчетливо различимый в озерах лунного света – высокий, черный, с раскидистыми рогами на горбоносой голове. Снова вздохнул и скрылся в чаще – молодой лось, Alces из семейства оленевых отряда парнокопытные.

Анке и мальчик посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Бр-р-р, ну и дубак!

Лесная дорога вывела их на высокий речной берег. Над водой стелился туман, его жемчужные пряди цеплялись за ветки ив, касались кожи зябкими влажными пальцами. Скулы сводило от холода.

– Д-да уж, – стуча зубами, согласилась Анке. – А сегодня солнцеворот, знаешь? Раньше в такие ночи всегда разжигали костры. И прыгали через них, чтобы год был удачным.

Мальчик фыркнул.

– Правда, что ли? Вот чумовые! Жалко, спичек нет, а хотя… – Он снова схватил ее за руку, и от его прикосновения странно заныло в низу живота. – Вон тот куст, видишь? Пусть он будет как бы костер.

Анке хлопнула ресницами.

– Надо двигаться, а то совсем задрыгнем. Бежим!

Он рванулся с места, и Анке послушно заторопилась следом, она была как железная гайка, которую притягивает магнит. Как перышко, подхваченное ураганом, сама не своя.

– Прыгаем!

Отталкиваясь от земли, Анке испугалась, что сейчас они грохнутся в самую гущу колючих веток, но они, не размыкая рук, приземлились в некошеную траву. Над головой подрагивали лиловатые в темноте соцветия кипрея. В книжках пишут, если влюбленные вместе перемахнут через огонь, то их союз будет вечным – впрочем, с грустью подумала Анке, мы не влюбленные, да и костер был лишь понарошку.

– А теперь играем в вездеход, – объявил мальчик. – Делай как я.

И он на четвереньках ринулся в травяные дебри, выкрикивая:

– Я вездеход-один! Я вездеход-один! Держу курс на космическую станцию!

Потом, запыхавшиеся, разгоряченные и насквозь промокшие от росы, они сели на пригорке, тесно прижимаясь друг к другу. В небе мерцали звезды, и одна из них была – Альфа Центавра.