Любви все роботы покорны

– Я – человек. И даже больше, чем вы. Потому что вы – тварь.

Наступило молчание. Твоя рука легла мне на спину.

– Ты неправильно ведешь себя с ЧЕЛОВЕКОМ, Лариса. Лучше бы ты поговорила с ней о книгах или о музыке. Да, кстати, насчет книг: она неплохо пишет стихи и рисует. Может, в дальнейшем она покажет тебе и свои стихи, и рисунки…

– Боюсь, у меня не будет времени, чтобы читать стихи. – На этот раз мелодичный голос был стальным. – Я завтра уезжаю отдыхать в Европу. Вместе с ребенком. Он, кстати, сейчас у деда. Тот привезет его с утра на вокзал.

«Ребенок? – подумала я. – Ребенок…»

Мне показалось или на самом деле скрипнули твои зубы?

– Птичка моя, оставь нас, пожалуйста… Нет. Подожди…

Я сидела тихо, и все молчали. Что-то творилось вокруг меня в эту минуту. Я могла себе представить, что за обмен взглядами происходит…

Наконец ты сказал, выдохнув:

– С-сука…

Лариса встала – я слышала шелест платья. И ответила со смешком:

– Ты так не говорил, когда мы с тобой трахались в день по три раза.

Подошла, взъерошила мне волосы.

– Хочешь, я тебе кое-что расскажу? Как раз в связи с ребенком. У моей сестры тоже есть сын, намного старше. Ему завели, когда он был маленьким, игрушку – лохматую собачку, говорящую человеческим голосом. Она рассказывала ему на ночь сказки, играла с ним. А когда он вырос, собачка надоела. Да и подпортилась она – он же обращался с ней плохо, такой шалун! Тогда они ее выключили и выбросили на свалку.

Ты со стуком отодвинул стул.

– Пошли, Лариса. Я отведу тебя в машину. Больше, вижу, не о чем говорить.

Вы оба сделали несколько шагов, потом ты вернулся и, приобняв меня за шею, шепнул: «Не волнуйся…» И ушел.

Я вернулась в гостиную и стала спиной к веранде. Включила зрение. Сложила руки на груди – почувствовала, как они мелко дрожат. Наконец снаружи взревел мотор, машина уехала. В комнате было темно. Сгущались сумерки.

Шаги на веранде. Я обернулась.

В твоих глазах мне почудилась какая-то скрытая сосредоточенность – я даже испугалась на секунду.

– Скажи, – проговорила я, – у нее действительно голубые глаза и золотистые волосы?

Ты улыбнулся и, подойдя, мягко коснулся губами моего лба:

– Вот дурочка…

Я обмякла; ты подхватил меня на руки и понес к лестнице. «Все хорошо, – думала я, когда ты исступленно целовал меня в шею, в щеки, в лоб. – Все хорошо. Она уехала. Ты рассорился с ней. Ты ведь понял, что она – дрянь. А как же иначе? Она и я – разве можно сравнивать?»

Войдя в мою комнату, ты опустил меня на кровать и сел рядом. Я положила голову к тебе на колени, и ты стал гладить меня по волосам и легонько почесывать макушку.

– Она ведь уехала совсем? – спросила я быстро. – Навсегда?

Наши глаза встретились.

– Так, пташка, – сказал ты со странной интонацией. – Задаю тебе вопрос. Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой как со взрослым человеком?

В сердце нехорошо кольнуло. Что еще? Разве не все окончательно ясно?

– Да, а что…

– Не спрашивай, а ответь откровенно. Хочется ли тебе, чтобы я говорил с тобой как с ребенком – или как со взрослой, ничего не скрывая?

– А что будет, если с ребенком?

– Тогда будет все то же самое, но без слов.

– Что – то же самое?

Ты промолчал, глядя мне в глаза. Краешек губ чуть шевельнулся в неприятной улыбке.

– Я взрослая, я взрослая, – торопливо сказала я.

Ты кивнул.

– Хорошо. Допустим, с тобой можно вести разговор как со взрослой… Иногда. Но в остальном ты ребенок. И если отпустить тебя в мир – жить без меня, ты не выдержишь. Поэтому остается одно.

«Как это?» – проговорила я одними губами, не поверив и испугавшись.

– Остается один-единственный выход. Тебя убить.

Я попыталась вскочить. Ты удержал меня, положив руку на грудь не больно, но с силой.

– Есть у тебя две точки на позвоночнике, на которые нужно разом нажать… Ты о них знаешь.

– Как Power у компьютера, – сказала я осипшим голосом. – Только все стирается.

– Да.

Мы помолчали.

– Это она тебе сказала меня убить?

– Нет, маленький мой. Если бы она этого потребовала прямым текстом, я бы плюнул ей в глаза.

– Ты же ненавидишь ее, – проговорила отчаянно. – Ты сказал ей, что она сука. Так почему? Почему, ведь ты любишь меня, а не ее?

Я чувствовала в груди пустоту. Наступила минута безразличия.

– Я люблю вас обеих. Ее – хотя она сука. Я эту скотину даже с ее стервозностью трахать готов… Но – если бы мог выбирать, кого убить, я бы убил именно ее. Я виноват перед тобой, девочка. Конечно, знай я, что у нее от меня ребенок, – не приобрел бы тебя. Но когда она ушла от этого типа… Я виноват. Но расплачиваться за мою вину придется тебе.

Я вскочила – теперь ты позволил мне это сделать.

– Тогда дай мне улететь! Я буду просто летать, как птица!

Усмехнулся, покачал головой:

– И много ты пролетаешь? Ты упадешь, когда кончится энергия.

– Отпусти меня! – крикнула я. – Или я улечу сама!

Понеслась к двери… скачок, другой – и уже в коридоре. Убежать, улететь… Дверь открыта? Нет? Тогда сломаю дверь. Выбью стекло. Я же все-таки робот…

– Стой, – оклик без выражения остановил меня. Уже на лестнице. Прошло всего несколько секунд.

– Иди сюда.

Я вернулась в комнату.