Если рассуждать, мы привыкли находить закономерности, упорядочивать вещи в уме. Мы даже найдём способы рассматривать хаотичные вещи как упорядоченные, то есть мы пытаемся найти порядок в непосредственном хаосе жизни. Более (или менее?) ясно: вещи упорядочены, когда мы решаем, что они упорядочены. Глядя на Стоунхендж в первый раз, мы видим хаотичное расположение камней, пока не приписываем это расположение какому–нибудь порядку для какой—то цели.
Что–то я отвлеклась. Перейдём к насущным вопросам.
— Мы пришли из другого мира. А как мы можем подтвердить наш союз? Браслетов у нас нет,— я взглянула на жреца.
Он смотрел на меня, и у него проскользнула скрытое неудовольствие. Но быстро поменял на доброжелательное.
— Пока никак. Кольцо нужно брать в храме.
— То есть, выходит, они мне ещё не мужья?— я была ошеломлена. Приехали! Мать вашу! Я свободная женщина! Аллилуйя!
Рассуждаем дальше. Выходит, сейчас каждый может попросить у Бога свою пару и прийти ко мне и предъявить свои права. И у меня будет больше мужей. Попадос— одним словом. Нет, я на это не подписывалась.
Надеюсь, у Бога не такие извращённые вкусы. И к старушке никого больше не направит.
Все вскочили и только сейчас как–то стали реагировать на все слова. Ну, слава Богу, а то сидели, как замороженные.
Вскоре парни встали кучкой около жрецов и стали всё выяснять. Девчата тоже сбились в кучку и вели свои разговоры.
У меня разболелась голова от этих невесёлых новостей. Выпив ещё немного отвара, ушла в палатку.
Так пройдёмся по нашей ситуации.
Зов пары отсутствует, придумали кольца. Вопрос —для чего? Если мало женщин, значит — это сто процентов их прячут. Кому охота иметь у себя соперников. А может, не прячут?
Зачем такой закон, если рождаемость низкая? Можно набрать пятьдесят консортов, а родить только одного, а, по словам жреца, беременность очень редко наступает. Так не лучше иметь пятерых?Всё равно тот же результат.
И выходит, по моим наблюдениям, у всех парней притяжение к паре постепенно исчезает или уже совсем исчез? И они могут просто не пойти в храм и ещё побыть холостыми.
И не дай Бог, они просто ничего в храме не получат. Тогда как девушки? Что с ними будет?
Этот Орс мне кажется каким–то мутным. Меня не отпускает ощущение, что он что–то не договаривает. Можно ли принимать его информацию за чистую монету? Может, всё это разыгранный спектакль для нас?
— И чего ты расстроилась?— услышала голос во сне. Я стояла на поляне, которая утопала в цветах. Приятный их запах витал в воздухе. Оглянулась и увидела туман, откуда услышала голос.
— Ты кто? — спросила я настороженно.
— Бог Фирон, — послышался ответ.
— Вот чёрт, теперь у меня ещё и такие яркие галюники. Упекут меня мои мужья в сумасшедший дом,— констатировала факт моего сна.
— Ты не веришь мне? — удивлённый голос.
— Нет… Не верю. Чтобы Боги разговаривали со смертными — это нонсенс. Или больная фантазия,— усмехнулась я.
Туман пропал, и я увидела обалденного мужчину. Чёрные вьющиеся волосы, красивое суровое лицо, от которого не отвести глаз. И небольшие рога, которые не портили его.
Даже и сравнить не с кем.«Боже, мне бы такого в двадцать лет, я бы точно не устояла.»
— Ну что же, и Боже прозвучало. И спасибо, что так меня оценила!,— рассмеялся он.
— Ты читаешь мои мысли?
— Я все мысли знаю, что и как, только очень редко вмешиваюсь в дела людей. Как у вас там говорят, «Бог дал вам свободу выбора»,— он с интересом смотрел на меня.
— Да, только от этой свободы ничего не осталось,— хмыкнула я.
— Почему?
— Ты же разрешил им вернуться только тогда, когда захотел и на твоих условиях. И где их свобода? А нам ты дал свободу выбора? Нет. Ты всё сделал по своей воле. А насчет колец вообще намудрил. Как можно было додуматься, чтобы мужики бегали и искали себе пару!— сердито ответила я.
— Кольца?— прозвучал удивлённый вопрос.
— Да, да. Сам даёшь кольцо просящему, и он ходит всю жизнь, ищет свою пару. Зачем тогда заглушил зов пары? Оставил всё, как было, и было бы всем проще.
— Хм…. Видно я что–то пропустил…. Я даю кольцо, когда они вдвоём приходят в храм. И если они любят друг друга, то парность сама проявляется.