Люди-феномены

Вдруг весь их автомобиль как бы наполнился светом, перестал подчиняться Карлосу, оторвался от дороги, подпрыгнул метра на два и продолжал подниматься вверх. «После этого, — рассказывал впоследствии Мигель, — все вокруг начал окутывать желтый туман, и я стал видеть окружающее словно со стороны, откуда-то издалека. Одновременно наступила полная тишина, я не слышал больше ни тука. Я взглянул на Карлоса. Он сидел неподвижно, застывший, как будто окаменевший. Внезапно спет стал еще ярче, резче, и я уже ничего не вплел в этом ослепляющем сиянии, даже своих собственных рук».

Затем, судя по всему, оба гонщика потеряли представление о времени и перестали воспринимать происходящее. Они пришли в себя, когда почувствовали сильный толчок и поняли, что автомобиль снова очутился на дороге.

«Желтый туман начал рассеиваться, свет — тускнеть и как бы вытекать наружу из салона машины, — вспоминает Карлос. — Через окно я увидел вверху справа от нас столб желтого света в форме перевернутого усеченного конуса, который словно бы уползал в небо. Причем, он имел четко выраженный торец, срез, обращенный в нашу сторону. ниже которого света уже не было. Диаметр этого торца был 2–2,5 метра, диаметр основания конуса 4–5 метров, а длина всего столба 6–7 метров, но он с каждым мгновением укорачивался. Через несколько секунд световой столб втянулся весь и исчез, как исчезает из виду поднятый вверх театральный занавес. И теперь мы могли видеть, куда втянулся световой столб. В небе над нами висел объект овальной формы, слабо светившийся желтовато-белым светом. Объект стал смешаться к западу со все возрастающей скоростью и постепенно скрылся из виду».

Несмотря на потрясение от случившегося, Мигель и Карлос решили продолжать гонку и вскоре прибыли в городок Педро-Луро. Но оказалось, что ехали они сюда из города Кармен-де-Патагонес на час дольше, чем было намечено по графику, а в то же время счетчик пройденного пути показывал, что проехали они на 70 километров меньше расстоянии между этими пунктами. Выходит, что это был типичный случай телепортации. Хорошо, хоть что она произошла в нужном направлении, и «ситроен» не оказался, скажем, в том же Мехико [21, с. 6–8]

.

Рассказ часовщика

Этот рассказ записал А. А. Горбавский со слов часовых дел мастера, работавшего в свое время в московском Политехническом музее в отделе редких часов.

«Вам, ученым, деньги зря платят. Потому что никто не может объяснить, что произошло со мной однажды и жизни. А дело было очень просто. Я в Казахстане тогда жил, и был в тех местах лагерь для заключенных. Колючая проволока, вышки, собаки. Лагерь как лагерь. Кто там сидел, за что — меня это мало волновало тогда. Сидят — значит, нужно, значит, сделали что-то, за что сажают. Я вот ничего плохого не сделал, меня никто и не сажает… Тогда многие так думали.

Но я не об этом. Молодой я тогда был, ну и выливал крепко. Сейчас я уже так не могу. Короче, загулял я там в одной компании. Что пил и сколько, сейчас, понятно, уже не помню. Но изрядно. Это уж точно. Возвращаюсь потом домой, поздно уже, темно. А поселок большой. Короче, заблудился я. Ходил, ходил — смотрю, колючая проволока. Значит, думаю, к лагерю вышел. Пошел обратно — опять проволока. Побродил я так, всякий раз в забор из колючей проволоки упираюсь. Что делать? Решил лечь спать где-нибудь до утра. Лег под какой-то стеной и заснул. Лето было, тепло. Опять же — молодой.

Утром, рассвело только, солнца еще не было, проснулся я. Пляжу, где я, ничего попять не могу. Спал я под стеной барака. Там их несколько было. Осмотрелся — вокруг проволоки в три ряда. И вышки. Оказывается, в зоне я очутился, в лагере. Увидел, где проходная, — туда. Там дежурный офицер, двое солдат. У них глаза на лоб: «Кто такой, как попал?» Я объясняю— мол, по пьянке. Говорю, не помню, как забрел.

Смотрю, офицер этот испугался, весь серый стал. Увел меня в другую комнату. Заставил все написать. Прочел. Молчит. Потом порвал, что написал я, и даже обрывки скомкал, в карман сунул. Говорит мне: «Три ряда проволоки видел? Там ток пущен. Пройти там ты не мог. Мог только через проходную. А двери заперты изнутри, ключи в сейфе. Мы на территорию никого не впускали. Если бы впустили или выпустили без пропуска — нам трибунал. А раз непонятно, как ты сюда попал, получается, что это мы впустили тебя в зону. И место всем нам — и мне, и солдатам, что дежурят, — в таком же лагере. А тебе, раз ты появился здесь и не говоришь, как попал и зачем, тебе — самый большой срок. Соображаешь?»

У меня хоть после вчерашней пьянки голова как чугунная, но понял я сразу. «Все, — думаю, — конец. Не отмотаться». Сидим друг перед другом, что делать — не знаем. Ему срок и мне. Ну, и солдатам тем двум, что с ним, это уж точно. Закурили. Молчим. Потом он говорит мне: «Ладно. Придумал я, кажется. Жди здесь». И ушел к солдатам. Сижу я, ни жив, ни мертв. Что он задумал? Убьют, может.