Люди, горы, небо

Что ж, кто-то теперь подумает обо мне: вот же фанатик альпинизма, все-таки возвратился. И будет прав, хотя никакой я не фанатик и могу сказать, что возвратился из-за любви к девушке. Кто-то шепнет обо мне: ага, не выдержал, приехал, вот она какая, эта любовь, вот что с нами делают девчонки. И будет прав, хотя и тут я готов возразить: ведь что такое любовь, как не стремление достичь труднодоступных вершин, где небо задумчиво и проникновенно, как… ну да, у меня нет и не может быть другого сравнения… как глаза Кати Самедовой?!.

Я спокоен. Я считаю, что все утрясется к лучшему. И главное, не отменяется Памир.

Боже мой, что же касается альпинизма, то разве не держится весь он на хороших голеностопах?!. А на свои голено-стопы я пока не жалуюсь.

Приключения Игоря Шумейко

1

О том, что начинается ход чавычи, широковещательно разглашает красногрудая мухоловка-зоряночка. «Чавычу видели, видели?» – настойчиво вопрошает она.

Видели… Все видели. Даже те, кому лучше бы и не видеть.

Чавыча рыба из рыб в камчатских нерестовых реках, олец – тот, конечно, куда попроще, понеказистей, но тоже из важного рода, лосось… Хотя и бедный, а все же родственник чавыче. И рыбак на гольца попроще, понеказистей, особенно в пору, когда внимание мужчин отвлечено рыбой более достойной. Докучает гольцу преимущественно детвора. Стоит она с удочками в мелких, до скрежета зубовного прозрачно-льдистых протоках, наживает ранний ревматизм: обувка-то резина резиной… Девчонки (а в здешних краях и среди слабого пола встречаются энтузиасты рыбалки) – те занимаются ужением с выпирающих, обросших тиной коряг, сидят на шатких мостках для пешеходов. Клев у них не такой частый, как у прочесывающих протоку, искусно маневрирующих среди застойных ям мальчишек, а все ж перепадает кое-что. Много-то и не нужно…

– Много или мало -- это, знаете, как судить, – неодобрительно поглядывая в сторону протоки, сказал спутнику инспектор рыбоохраны Иван Прокопыч Потапов, местный старожил. – Протока нерестовая, гнезда разоряют… Вы не смотрите, что пацаны. С ними мороки каб не поболе, чем с другим мужиком. Кстати, браконьер в открытую на скандал редко полезет, а пащенку своему на мелкое хищничество, а то и на какую подлость полное даст родительское благословение. Тут позавчера гнались мы за подростками, сетки у них на чавычу были поставлены. У них лодка шустрая, да и у нас дюралевая, хотя и не собственная, у ребят с лесной станции одолжили. Словом, сетки мы все же забрали, а ночью те непойманные гаденыши сполна и отомстили: пробили ломиком в чужой лодке днище. Каково же нам было после этого хозяевам лодки в глаза смотреть!

Как раз и лодка та на глаза Потапову попалась – уже когда вышли из протоки к большой воде.

– Взглянуть не желаете, Игорь Васильевич? Вам теперь на ус мотать…

Усов Игорь Шумейко не носил, был чисто выбрит, худощав, крутоплеч, подходящего роста; чуть заметно прихрамывал. Да, теперь рыбоохрана здесь – в первую голову его забота, забота старшего инспектора: Потапов переходил к нему в подчинение. Как бы там ни складывались в дальнейшем их собственные отношения, сейчас важно было войти в курс дела, в обстановку, что сложилась на реке, в общественные и производственные отношения, наконец в историю, этнографию и географию местности, Шумейке пока незнакомой.

– Значит, эти парни с лесной станции с вами в контакте?

– Хорошие парни, заботятся о природе, – согласился Потапов. – Только сказали, что лодки больше не дадут, испортили им лодку.

Шумейко потрогал рваные закраины дюраля: дырка в общем была невелика.

– Заплаточку нужно припаять, – сказал он. – Только и всего.

– Да уж припаяем, мы брали у них, наш и ответ.

– Ас лесной станцией нужно искать точки соприкосновения. В сущности, за одно стоим.

– Это конечно. Мы вообще организация бедная, до начальства нашего, что в Питере [1], отсэдова верст не сосчитать. Чуть какой ремонт – выкручивайся, как можешь. Вот позапрошлым летом делали в леспромхозе нам поршня, меняли прокладки, цилиндр протачивали, а взамен, значится, я подрядился отработать катером на лесосплаве. Правда, это с согласия райинспектора, что в Родниках, ну, а райинспек-тор супротив тоже не мог пойти: без ремонта куда?.. Вот, значится, мы на лесосплаве бревна растаскиваем, хлысты эти самые, с заторами воюем, а браконьеры по реке бесчинствуют. Вот такая картина, живопись на постном масле. Хочешь – смотри, хочешь - нет.

Невдалеке от дюралевой лодки стоял и катер рыбоохраны, выкрашенный в стальной цвет, маленький, кургузый, но с застекленной рубкой, крытым машинным отделением; весело блестели иллюминаторы кубрика в носовой части, что тебе в настоящем пароходе.

Шумейко неожиданно и с приятцей хохотнул: катер ему понравился.

– «Куин Мэри», – сказал он.

– Чего вы? – не понял Потапов.

– Я говорю: посуда-люкс, вполне приспособлена для дальних плаваний. Все удобства.

Потапов не оценил юмора своего начальника, сказал холодновато: