Люди и измы. К истории авангарда

Двадцать девятого августа галерея обращается к Русскому музею с просьбой выслать несколько картин Малевича, принадлежащих ГРМ.

Кроме того, Галерея просит взять на квартире Малевича произведения, имеющие быть выставленными на выставке, упаковать их и отправить в Москву[688].

Русский музей не спешит с выполнением этой несколько оригинальной просьбы, и вскоре Кристи едет в командировку в Ленинград (целью ее были переговоры об «обмене художественными ценностями» с Русским музеем) и пытается активизировать процесс.

…На меня было совершено «нападение» Мих<аила> Петр<овича> Кристи, приехавшего за Смольнянкой <…>, – жалуется Н. П. Сычев, только что вступивший в должность и. о. заведующего Художественным отделом ГРМ, П. И. Нерадовскому в письме от 20 сентября. – Чтобы утешить М. П., мы выдали ему на временную выставку (при Тр<етьяковской> Гал<ерее>) произведений Малевича картины этого маэстро из нашего собрания и отправили их в Москву вместе с принадлежащими самому автору картинами, доставленными для упаковки и отправки (подчеркнуто в тексте. – И. В.) в Москву в Рус<ский> Музей по распоряжению (sic!) Кристи. Пусть утешится[689].

Михаил Петрович свалился как снег на голову, – пишет Малевич Борису Эндеру в Москву 16 сентября, – я думал, что выставка будет в зиму, а оказалось что в сентябре. Работы сегодня взяты и упакованы, я боюсь, что когда их сдадут в вагон, и в Москве станут выбрасывать ящики, побьют архитектоны. (К слову сказать, их действительно побили – это зафиксировано в акте. – И. В.

).

Когда думаете открыть выставку, как каталог будет или нет? Я думаю, что не раньше чем в октябре[690].

Только 22 октября пришедшие из Ленинграда ящики были вскрыты и составлен акт о приеме 49 картин и 26 архитектон, а также «12 отдельных частей архитектон и одного разбитого, части архитектоны № 4»[691]. Малевич в это время приехал в Москву, того же 22 октября он сообщает жене: «…завтра целый день буду в Третьяковке». 24‐го повеска продолжается. Малевич пишет в тот же день:

Сейчас еду с Уночкой в Третьяков<ку>. Выставка с торжеств<енным> заседан<ием> будет открыта только в пятницу (то есть 1 ноября. – И. В.) <…> до пятницы очевидно ждать не буду.

По неизвестным нам причинам открытие было отложено: 26 октября галерея просит Мосгублит разрешить изменить текст пригласительного билета[692].

Двадцать седьмого октября повеска, очевидно, была закончена. Из письма от 27 октября:

Вот сейчас я с Ункой едем обратно, в Третьяко<вской> Гал<ереи> выставка ничего выглядит. Массу получил поздравлений, завтра в понедельник в 1 ч<ас> дня мой доклад сотрудникам.

Вопрос с каталогом еще не был решен. 29 октября галерея обращается за разрешением сдать в печать статью-буклет Федорова-Давыдова «Искусство Малевича» тиражом 1000 экземпляров[693]

; к вернисажу успеть с его изданием было невозможно. Однако к концу ноября – началу декабря он все же вышел в свет: в письме галереи киевскому художественному объединению ОСМУ, обратившемуся к галерее с просьбой о повторении выставки Малевича в Киеве, ГТГ предлагает в придачу к картинам 700 экземпляров «листовки»[694]. Не только каталога, но и прессы выставка не имела, о чем есть свидетельство самого Малевича: «…относительно выставки писать не будут нигде, говорил по телефону с Шутко»[695]. Но в Киеве, куда выставка переехала весной 1930-го, появилось несколько газетных и журнальных статей (в основном они принадлежали одному автору – Сергею Ефимовичу[696]). Наибольший интерес представляют в них иллюстрации и упоминание конкретных произведений – эти сведения позволяют уточнить состав выставки.