Люди и нелюди

Чем темнее становилось вокруг, тем больше оживала природа. Маша сыпала соль на раны ботаника, поминутно сообщая о новых цветах и многочисленных ползающих, бегающих и летающих существах. Некоторых Стас пристрелил, чтобы препарировать и доставить на корабль для изучения. Откуда-то издалека послышался низкий хриплый звук, который можно было идентифицировать, как призывный крик какого-то зверя. Тем временем солнце окончательно спряталось за горизонт, высыпали крупные звезды. Среди них нежно-розовым цветом выделялся серпик одного из двух естественных спутников планеты. Вторая луна, видимо, была с другой стороны планеты.

— Ночной мир, — сказал Стас Ткаченко, когда люди снова уселись в палатке вокруг стола. Добытые образцы местной фауны и несколько цветов уже были уложены в контейнеры, а фотографии пересланы на корабль. — Днем, при свете солнца, все затихает, и оживает только в темноте.

— Как романтично… — вздохнула Маша.

— Значит, нам тоже придется приспосабливаться к ночному образу жизни? — Берта смотрела на жизнь трезво.

— Может быть, — пожал плечами Стас. — Здешняя природа дает нам подсказку…

— Но человек — дитя солнца! Наша эволюция… наша биохимия… все наши биоритмы приспособлены к дневному образу жизни! Нет, и у нас на Земле тоже многие животные и некоторые растения приспособились к сумеркам, но… это ведь не одно и то же?

— Как знать. Все это требует изучения, — Стас посмотрел на Машу. Девушка понятливо закивала головой:

— Я обязательно посмотрю записи. Но только утром, хорошо? Сейчас уже поздно. Все устали…

Люди невольно покосились на выход. Полупрозрачный полог «общественной» палатки был опущен, и сквозь него было плохо видно, но всем казалось, что они видят какие-то тени в кустах. Непуганые местные обитатели, доселе никогда не видевшие человека, либо не обращали внимания на палатки, либо бесстрашно шастали мимо них туда-сюда.

— Тогда отбой… для женщин и Егора. Мы с вами, Бернсон, будем сторожить лагерь.

— От кого? От хищников?

— Может быть!

Словно подтверждая его слова, откуда-то издалека донесся еще чей-то рев.

Рэм Вагуцкий нашел капитана Каверина у аналитиков.

Остававшийся на корабле «за старшего» Глеб Петрович Палкин — Петрович — не выглядел довольным. Трое его коллег отправились с тремя группами исследовать планету, а теперь непрерывно слали ему информацию для анализа, обзора и выводов. Он безвылазно сидел за пультом, выползая лишь поесть, поспать и наведаться в уборную. Когда Рэм вошел, они, склонившись к экрану, смотрели на бегущую строку символов.

— Здравствуйте. Можно?

— Что у вас?

— Да вот… астрофизики кое-что нарыли…И я хотел…

— Нет!

— Что? — изумился Рэм.

— Нет. Не могу. Не сейчас! Не сегодня, — Петрович не отводил глаз от экрана. — У меня и так много работы. Я один остался. Понимаете? Один! Все разбежались! Все меня бросили и завалили работой!..

— Это ненадолго, вы же знаете, — Каверин выпрямился. — Когда экспертная группа выявит наиболее удачный участок для основания поселка, мы обязательно одного из аналитиков перебросив вам на подмогу.

— Не на подмогу, а вместо меня! Пусть сами посидят здесь, не разгибаясь хотя бы три денька без сна и отдыха, а я на них посмотрю! Я вам не мальчик уже, между прочим!

Глеб Петрович действительно был одним из самых старших членов экипажа — ему уже исполнилось тридцать девять лет. Для космолетчика — предпенсионный возраст.

— Хорошо. Двоих сюда, а вас — в поселок, — кивнул Каверин. — И я сам тоже разомнусь. А то мы все тут засиделись.

— Скорее бы! — аналитик дождался окончания бегущей строки, запустил анализ по второму кругу и повернулся к мявшемуся в дверях Рэму:

— Ну, что у тебя там?

Тот неловко шагнул вперед, протягивая флешку.

— Вот. Физики кое-что заметили… в озоновом слое.

— А что не так с озоновым слоем?

— Да там… элементы какие-то не те.

— Что значит «не те»?

— Да они сами не могут понять, как так вышло! Думали сначала, что аппаратура барахлит. Хотят, чтобы вы подтвердили или опровергли…

Аналитик принял у Рэма флешку, вставил в свободный разъем и погрузился в изучение информации. Рэм терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы от физиков? — поинтересовался Каверин. — А почему сами пришли, а не по почте прислали? Быстрее же! И время не тратится.

На «Моле Северном» оставалось не так уж много народа, и оставшиеся были порой вынуждены совмещать две-три профессии. Отчасти это была своего рода тренировка — ведь из двадцати восьми человек двадцать должны будут остаться здесь, на этой пока еще безымянной планете, чье рабочее название «Мола» — пока не прижилось среди людей.

— Так у него тут все заблокировано!.. — пожал плечами Рэм. — Почта не проходит.

— Ага, — кивнул Петрович. — Я нарочно ее заблокировал.

— Почему?

— А чтобы всякую ерунду не слали.

— Это моя-то информация — ерунда? — вскипел Рэм.

— Нет, тут действительно кое-что интересное… — аналитик вместе со стулом переехал к другому терминалу, полез в его память. — Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то тут что-то непонятное.

— А я про что? — всплеснул руками Рэм.

— Объяснитесь, — потребовал Каверин.