Люди спецслужб — народ категорически непубличный. Ни на откровения их не тянет, ни даже на оправдания по случаю критики любой степени поносности. Но случаются-таки моменты, когда чаще всего уже бывшие сотрудники кое-что говорят о своей работе, о системе в целом. Иногда — весьма критически. Что особенно интересно даже в случаях, когда побудительными мотивами иных откровений является глубокая личная обида. Обиженных в корпорациях спецслужб бывает не меньше, чем в иных прочих. Ведут они себя только довольно своеобразно: избегают прямой речи, опускают фамилии, даты, время, географию событий. Совсем деформированные профессией — никогда не называют своих биографических данных. Так что в иных случаях собеседнику трудно определить, имеет ли он дело с разочарованным сотрудником спецслужб или с интеллектуально продвинутым мафиози, «косящим» под секретного агента. Потому-то зачастую все, что услышано из таких «источников», годится разве что для приватных разговоров за рюмкой чая. Правда, польза есть и от этого: умелые сценаристы в состоянии слепить и на этом множество правдоподобных сюжетов. Не уступают им и иные журналисты, публикуя статьи с множеством домыслов и туманных намеков со ссылками на доверительные источники в спецслужбах. А широкая читающая и смотрящая кино публика вполне искренне тешится потом видениями потусторонней для нее жизни.
Тем не менее, при внимательном прочтении многих интервью, публикаций, книг бывших руководителей спецслужб по целому ряду интересующих публику проблем секретных ведомств можно составить вполне приличное представление о них, в определенной мере близкое к тому, что имеет место в действительности. По крайней мере, достаточное для формулирования осознанного личного отношения к событиям, участниками которых могут являться спецслужбы. Вне зависимости от того, насколько такая позиция будет правильной, уверенность в своей адекватности восприятия действительности — всегда более полезная вещь, нежели смятение чувств.
Всякие социальные, государственные структуры, отбирая при воспроизводстве самих себя пригодный человеческий материал, кроме обязательных физических кондиций, особое внимание обращают на морально-психологические свойства кандидатов. Первичным «калибром», наиболее общим мерилом здесь выступает, как правило, главный служебный девиз структуры: «FBI (то есть ФБР) — не только аббревиатура Федерального Бюро Расследований, но и тех трех слов, которые украшают гербовую печать ФБР и начинаются в английском с тех же трех букв: надежность, храбрость, единство. Воплощением этих принципов — качеств и должен быть идеальный агент ФБР» (Станислав Кучер. «На что ФБР тратит 10 триллионов рублей». Комсомольская правда. 04.02.1995г.).
Хорошо известно, что первый руководитель ВЧК Ф.Э Дзержинский тоже определил основные качества чекиста, которые по сию пору не утратили значения для российских спецслужб: холодная голова, горячее сердце и чистые руки. Свой главный критерий — девиз имеют ЦРУ, Моссад, БНД и все прочие подобные структуры, который, безусловно, включает самые ценимые и воспеваемые в сагах, былинах наидостойнейшие человеческие качества. И так же очевидно, что не было в природе человеческих обществ еще ни одной спецслужбы, чьи сотрудники хотя бы в удовлетворительной мере соответствовали своим выдающимся девизам. В той же публикации один из руководителей ФБР признал далеко не единичные факты отклонений поведения сотрудников и всей структуры от провозглашенных принципов: «В истории ФБР всякой бывало: и превышение полномочий, и „узаконенное беззаконие“, и, пожалуй, даже свой культ личности… Первые специальные парламентские и общественные комиссии начали расследовать „злоупотребления спецслужб“ еще в середине 70-х. Только за первые годы их работы из рядов ФБР были уволены сотни сотрудников».
Надо полагать, было за что: о нарушениях принципов, заложенных в девизе службы, скорее всего речи и не шло — хватило фактов прямых грубых нарушений инструкций, законов, регулирующих и регламентирующих деятельность ФБР.