Люди из Претории

Женский голос с сильным угандийским акцентом объявил о прибытии лайнера из Лусаки. Проныра и фотограф, оставив на столе несколько монет, поспешили в зал. Вдали заходил на посадку воздушный корабль. Его крылья напомнили Проныре Нельсону детство и марабу, больших, сильных птиц, пикировавших на падаль. Самолет, пробежав с воем по посадочной полосе, сбавил скорость, выруливая на площадку перед аэровокзалом. Пронзительный рев стал было спадать, потом снова взметнулся, когда самолет покатил вдоль здания. Наконец лайнер остановился напротив входа в зал.

Проныра Нельсон раскланялся с фотографом из "Стандарта" и с репортером из "Нэйшн". Телевизионная бригада со станции "Голос Кении" втаскивала оборудование. Проныра заметил три поставленных в ряд "форда". Возле машин прохаживались агенты кенийской службы безопасности. Один из них глянул раз-другой через плечо вверх, на галерею для публики, будто ожидая чего-то. Кенийский министр торговли и промышленности, прибывший встречать своего замбийского коллегу, беседовал с группой сотрудников аэропорта и еще какими-то людьми – очевидно, сотрудниками замбийского представительства.

– Кругом полно шпиков, – заметил Мухаммед Якуб, указывая на агентов. – Видать, этот парень Капвела – важная птица.

– Наверное. – Проныра Нельсон подошел к агентам и улыбнулся: – Что, ребята, могут быть неприятности?

– Какие неприятности? – буркнул один агент, подозрительно оглядывая Проныру.

– Да нет, просто так спросил, – пошел на попятный Проныра.

– Никаких неприятностей, – прошипел другой агент.

И тут все взоры устремились на самолет. Дверца открылась. Кенийский министр с сопровождающими лицами зашагал по асфальту.

– Вперед! – приказал старший агент, и вся группа, как один, сорвалась с места, тоже направляясь к самолету.

Проныра обернулся к Якубу:

– Ты готов?

Фотограф-индиец подмигнул и сложил кружочком большой и указательный пальцы – все, мол, в порядке.

– Снимешь замбийского министра на трапе, – распорядился Проныра. – Еще парочку фото с нашим министром, когда пойдут в зал. Потом насади широкоугольник – сделаешь снимок во время пресс-конференции.

– Послушай, друг, – обиделся Якуб, – бери камеру и делай все сам!

– Виноват, – ухмыльнулся Проныра, подумав о младших редакторах, скандалящих до хрипоты при отборе подходящего для страницы снимка. Конечно, фотографирование не его забота, но за репортаж отвечает он, и, отругав Якуба, они набросятся на него – не мог, что ли, проследить, обеспечить кадры получше?

Кенийский министр и его свита стояли теперь у подножия трапа. Проныра увидел, что Якуб держит камеру наготове.

Африканец, в темном костюме, с тростью, появился из дверей для пассажиров первого класса и поднял руку, приветствуя встречающих. Якуб щелкнул затвором. Еще два щелчка, пока замбийский гость спускался по трапу. И наконец кадр, запечатлевший рукопожатие двух министров.

И тут Проныра внезапно заметил нечто странное: министры уже входили в зал, а группа агентов толпилась у самолета, не отрывая глаз от заднего люка. Проныра сообразил, что они прибыли в аэропорт не ради встречи замбийского гостя. Мухаммед Якуб начал было менять оптику на своей камере, но Проныра остановил его.

– Ставь опять телевик! – крикнул он. – Живо!

– Что-что? Зачем? – Якуб от неожиданности чуть не уронил камеру, быстро посмотрел на Проныру и потом в сторону самолета.

Проныра интуитивно почувствовал: что-то происходит и это что-то, судя по всему, несравненно интереснее визита замбийского министра. Возможно, в Кению приехал кто-то из борцов за свободу. Через Найроби в Аддис-Абебу и обратно постоянно курсируют руководители освободительных движений, и в этих случаях аэропорт заполняют сотрудники органов безопасности.

Проныра указал на заднюю дверцу самолета:

– Гляди-ка, шпики. Сдается, ждут кого-то. Новость сама плывет к нам в руки.

– Мне-то как быть? – спросил фотограф. – В зале начинается пресс-конференция.

– Забудь про зал, – огрызнулся Проныра. – Можно потом узнать суть дела в КИА.[4]

Он увидел, что агенты подошли ближе к самолету и впились глазами в заднюю дверь, боясь пропустить своего гостя. На трап ступил одетый в голубой костюм европеец в темных очках и с чемоданчиком.

– Снимай, – бросил Проныра фотографу и обрадовался щелканью затвора.

– Кто он?

– Не знаю. Снимай, и точка!

Европеец сошел с трапа, и его немедленно окружили агенты. Вся компания быстро зашагала к "фордам". Проныра услышал еще два щелчка якубовской камеры и сказал:

– Лишь бы они не заметили, что ты в них целишься, а то конец твоему "никону".

– Ты хочешь сказать, мне конец, – уточнил Якуб, ловя в кадр самолет компании "Алиталия", который несся по взлетной полосе.

Проныра проследил взглядом за агентами. Они расселись по машинам. Европеец в темных очках устроился на заднем сиденье. Ворота распахнулись, и три "форда" рванули с места.

– На пресс-конференцию? – спросил Якуб, кивая в сторону зала.

– Нет, Мухаммед, – ответил Проныра, – уносим отсюда ноги.

– Господи, что еще стряслось?

– Ничего! – Проныра успел проскочить в ворота, которые уже закрывал часовой. – За мной, в машину!