Люди-монстры

Синг Ли был поражен предательским поступком доктора. Дочь профессора Максона спаслась исключительно благодаря Булану, и, невзирая на его самоотверженную преданность, фон Хорн бросил его, не сделав ни малейшей попытки помочь ему. Однако старый, морщинистый китаец был иной закваски. Он бросился на подмогу Булану, но тут на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Оглянувшись, он увидел отталкивающую физиономию Номера Десять. Налитые кровью глаза монстра полыхали яростным огнем. Он побывал в схватке с самцом орангутанга, которого в итоге одолел и убил, но преследуемая им самка все же ускользнула от него. Охваченный слепой страстью и взбудораженный запахом свежей крови он ринулся на поиски самки, как вдруг наткнулся на незадачливого Синга.

Взревев, он схватил китайца, словно желая переломить его пополам, однако Синг вовсе не собирался отдавать свою жизнь без боя, и Номер Десять очень скоро почувствовал силу мышц, скрытых под морщинистой желтой кожей.

И все же исход поединка был бы предрешен, не имей при себе китаец револьвера — монстр трепал его, словно терьер крысу. Но вот раздался выстрел, и еще один продукт неудачных экспериментов профессора Максона погрузился в небытие, откуда тот вызвал его на свет.

Затем Синг обернулся к Булану, но, кроме мертвого орангутанга, на месте сражения никого не оказалось — ни белого, ни его противников. Внимательно прислушавшись, он не уловил в джунглях ни малейшего звука, за исключением шороха листвы и хриплых криков птиц с ярким оперением, порхающих среди цветущих деревьев.

В течение получаса он безуспешно разыскивал Булана, а затем, боясь заблудиться в дебрях незнакомого леса, неохотно повернул назад к реке.

Здесь он застал профессора Максона почти выздоровевшим. Возвращение Вирджинии подействовало на профессора, как тонизирующее средство. Девушка и ее отец сидели на веранде жилища в обществе фон Хорна, когда Синг стал пошатываясь подниматься по ступеням. При виде китайца Вирджиния Максон вскочила на ноги и побежала ему навстречу, поскольку сильно привязалась к умному доброму повару, который разделил с ней томительные месяцы добровольного заточения в лагере.

— О, Синг! — воскликнула она. — Где ты пропадал? Мы так волновались. Не хватало еще, чтобы теперь, когда меня нашли, потерялся ты.

— Синг уходил на прогулка, — ответил китаец, усмехнувшись. — Моя очень рад, что Вини вернулась.

Вот и все, что сказал Синг Ли о том, что с ним приключилось и что он увидел в джунглях.

Снова и снова пересказывали девушка и фон Хорн волнующие события дня. Впрочем, о своей роли в спасении Вирджинии доктор говорил крайне неохотно, лишь под большим нажимом. «Какой скромный», — подумал про себя Синг, когда услышал докторскую версию случившегося.

— Видите ли, — сказал фон Хорн, — когда я прибыл на место, Номер Три, тот, кого вы приняли за обезьяну, передавал вас из рук в руки Номеру Тринадцать, или, как его называют туземцы, Булану: Вы тогда были в обмороке, и, когда я напал на Булана, он выронил вас, чтобы защищаться. Я ожидал от него яростного сопротивления после живописных рассказов туземцев о его свирепости, но вскоре оказалось, что он жалкий трус. Мне даже не пришлось стрелять из револьвера, нескольких ударов рукояткой по его безмозглому черепу хватило, чтобы он с воем бросился наутек, а следом за ним его сообщники.

— Как нам повезло, дорогой доктор, — сказал профессор Максон, — что вы отважились преследовать злодея в джунглях. Если бы не вы, Вирджиния осталась бы в лапах у этого мерзавца, и мы бы уже никогда не смогли его поймать. Как нам отблагодарить вас, дорогой друг?

— Об этом мы договорились, если помните, когда отправились на поиски вашей дочери, — отозвался фон Хорн.

— Да-да, конечно, — произнес профессор, на лице которого при напоминании промелькнуло озабоченное выражение.

Вскоре профессор встал, заявив, что чувствует себя слабым, а потому пойдет к себе полежать. На деле профессор Максон жалел о данном фон Хорну обещании относительно дочери.

Однажды он уже вынашивал планы касательно ее замужества, впоследствии же горько раскаялся. Он надеялся, что на сей раз не совершил ошибки, однако сознавал, что едва ли был справедлив по отношению к Вирджинии, пообещав ее своему помощнику, предварительно не заручившись ее согласием. И все же обещание есть обещание, а потом разве не спас ее фон Хорн от верной гибели? Оправдывая этим соображением свое намерение, профессор окончательно решил, что заставит Вирджинию принять предложение фон Хорна, если она по каким-то причинам откажется, хотя и надеялся, что все пойдет гладко, и она добровольно согласиться на брак с человеком, спасшим ей жизнь.

Оставшись наедине с девушкой, фон Хорн решил, что настал удобный момент для серьезного разговора. Собравшихся неподалеку туземцев он игнорировал, так как те не понимали языка, на котором он разговаривал с Вирджинией, и в сумерках не заметил притаившегося среди них Синга.