Люди огня

Реформация была воспринята как новая попытка разделить тело Христово, что вызвало активное противодействие бессмертных. Снова был найден компромисс. Так как греческий и славянский языки уже были приняты в качестве богослужебных в восточной части Римской церкви (Византия, Россия, некоторые балканские страны) признание законности церковной службы на национальных языках Европы не казалось такой уж ересью, и было разрешено в XVI веке, тогда же Библия была переведена на французский, английский и немецкий языки. Латинские службы сохранились в крупных храмах, на международных встречах и в некоторых конгрегациях, например, у иезуитов и доминиканцев.

Латынь осталась международным языком, причем, не только церкви. Например, это язык компьютерных терминов. Знание латыни, посещение латинских служб и молитвы на этом языке считаются прерогативой образованного класса.

В результате признания национальных языков в качестве богослужебных реформация лишилась одного из самых сильных своих аргументов, к тому же в мире «Четвертого отречения» никогда не существовало практики продажи индульгенций, вызывавшей возмущение протестантов, начиная с Яна Гуса. Реформация не получила такой широкой поддержки, как в нашей реальности, и свелась с одной стороны к внутрицерковному обновленческому движению, и с другой — к образованию множества сект, последователи которых в течение XVI–XVII веков постепенно эмигрировали в Америку.

4. Англо-французская федерация

Возможность возникновения единой англо-французской династии возникла еще в 1328 году, когда пресеклась династия старших Капетингов. Дочь Филиппа IV Изабелла была английской королевой, матерью короля Эдуарда III, и именно к нему, в дом Плантагенетов, и должна была перейти французская корона, если бы было признано допустимым передавать престол через женщин. Но на этот вопрос был дан отрицательный ответ: «Не гоже лилиям прясть». С тех пор для французского династического права характерен так называемый «салический принцип» — абсолютное исключение женщин из числа возможных наследников.

Отпад Британии от католицизма в XVI веке объяснялся причинами не идеологическими, а политическими, точнее романтическими: Генриху VIII, который был уже женат, захотелось непременно жениться на Анне Болейн, а папа запретил. Так возникла Англиканская церковь. Все английские монархи после Елизаветы, дочери Анны Болейн и Генриха восьмого, начиная с Якова I, сына казненной Марии Стюарт, в мире «Четвертого отречения» были католиками (в нашей реальности — протестантами, кроме католика Якова II). Уже при Карле I, женатом на католичке французской принцессе Генриетте, в мире Петра Болотова была заключена уния Англии с папским престолом, что вызвало неприятие протестантов и, в конце концов, привело к революции, осуществленной силами пуританских сект и возглавляемой фанатичным пуританином Оливером Кромвелем. Карл I был казнен.

Его сын Карл II возглавил роялистов сначала в Ирландии, а после того, как Кромвель вырезал две трети ирландцев, не жалея ни женщин, ни детей и приговаривая, что осуществляет «справедливый Божий суд над жалкими варварами», — сопротивление в Шотландии. Но прийти к власти Карлу удалось только после смерти Кромвеля в 1660 году, когда и английский народ, и Парламент несколько подустали от пуританского концлагеря: полицейского режима, цензуры, ограничений свободы совести, этнических и идеологических чисток. К тому же Кромвель, хоть и был удачливым полководцем, в экономике не понимал вовсе, и страна была практически разорена. Тогда же, при Карле II была восстановлена и уния с Католической церковью.

После Карла II престол перешел к его брату Якову II, дочь которого Анна вышла замуж не за датского принца Георга, как в нашей реальности, а за Великого Дофина, сына Людовика XIV. В мире «Четвертого отречения» не было «Славной революции», и Якова никто не свергал. Более того, Стюарты занимали английский престол вплоть до 19 века, и их никогда не сменяла Ганноверская династия.

В 1702 году Анна становится королевой Великобритании и Ирландии, а ее старший сын Людовик — наследником двух престолов: английского и французского. Правда, французским королем становится не сын, а только внук Анны Стюарт и Великого Дофина, но, тем не менее, год смерти Короля Солнца становится первым годом существования объединенного Англо-Французского королевства.

Еще раньше в 1700 году второй сын Анны Стюарт Филипп восходит на испанский престол. Но к войне за испанское наследство, как в нашей реальности, это не приводит, поскольку, встав перед выбором между объединением французской и испанской или французской и английской корон, Людовик XIV счел, что второе выгоднее, а объединение трех королевств — все равно казалось задачей неосуществимой. В результате Филипп остался королем Испании, но утратил права на французский престол (который ему, как второму сыну, все равно не очень светил).