Люди против нелюди

Что происходило в 52-й и 59-й армиях, понятно. Мерецкову не удалось организовать штурмовую группировку такой силы, которая способна была проломить немецкую оборону. И, как всегда в таких случаях, — снова горькая правда о неудаче обильно разводилась лукавством, и в общем-то и незначительные преувеличения успехов, складываясь воедино, превращались в настоящий, как и было приказано, прорыв. К этому лукавству подталкивал генералов и сам характер болотистой местности, где сплошной линии обороны не могло быть ни у нас, ни у немцев…

Но для задыхающейся в кольце гибнущей армии успокоительные сообщения о прорыве окружения звучали насмешкой.

«24 июня 1942 г. 00.45. Прохода нет, раненых эвакуировать некуда — Вас вводят в заблуждение… Прошу Вашего вмешательства».

Утром 24 июня немецкие автоматчики Прорвались к штабу армии, и все командование перешло на КП 57-й стрелковой бригады.

Отсюда и ушла в штаб фронта последняя радиограмма…

«24 июня 1942 г. 19.15. Всеми наличными силами войск армии прорываемся с рубежа западного берега реки Полисть на восток, вдоль дорог и севернее узкоколейки. Начало атаки в 22.30… Прошу содействовать с востока живой силой, танками и артиллерией 52-й и 59-й армий и прикрыть авиацией войска с 3.00 25 июня 42 г. Власов, Зуев, Виноградов».

К 22.00 колонна, в которой выходил на этот раз и Власов, переместилась в район КП 46-й стрелковой дивизии, откуда в 24.00 двинулась к пункту отхода. В голове колонны шли два взвода роты Особого отдела, вооруженные двенадцатью ручными пулеметами, и взвод сотрудников Особого отдела НКВД с автоматами. Дальше двигались начальник ОО А. Г. Шашков, Военный совет армии, отделы штаба армии. Замыкал шествие взвод роты Особого отдела.

Согласно сводке Генерального штаба, составленной на основе доклада К. А. Мерецкова, «25 июня к 3 часам 15 минутам согласованным ударом 2-й и 59-й армий оборона противника в коридоре была сломлена, и с 1 часа 00 минут начался выход частей 2-й армии».

Человеку, не искушенному в стилистике штабных документов, может показаться странным, что выход окруженной армии начался за два с лишним часа до того, как удалось сломить оборону противника. Однако никакого противоречия тут нет. Ведь эту безумную атаку шатающихся от голода бойцов и называл Кирилл Афанасьевич «выходом из окружения». Столь же чудесно было переосмыслено и появление нескольких бойцов 2-й Ударной, прорвавшихся сквозь немецкие порядки.

Его облекли в более приятную для генеральского уха формулировку почти победной реляции: «оборона противника сломлена».

Но несколько бойцов и офицеров прорвались и на этот раз. Они и рассказали, как происходил прорыв…

«Все становилось безразличным, часто впадали а полудрему, забытье. Потому совершенно не ясно, откуда взялись силы, когда… мы начали выходить. Выходить — не то слово. Ползли, проваливаясь в болото, вылезли на сухую поляну, увидели своих танкистов — наши танки, развернув башни, били по фашистам. Но немцы простреливали эту поляну — на ней живого места не было. Одно место я даже (вспомните, что автор воспоминаний Н. Б. Вайнштейн в первых числах июня был ранен в ногу — Н. К.)

перебежал. Что руководило направлением — куда бежать, — тоже не ясно, инстинкт какой-то, даже осколочное ранение в плечо показалось пустяком в этом содоме».

Еще менее удачной была судьба штабной колонны. Около двух часов ночи вся группа, согласно показаниям генерал-майора Афанасьева, попала под «артминометный заградительный огонь. Группы в дыму теряются. Одна группа во главе с Зуевым и начальником Особого отдела с отрядом автоматчиков… ушла от нас вправо. Мы с группой Власова, Виноградова, Белищева, Афанасьева и др. ушли сквозь дым разрывов влево… Пройти вперед не смогли. И мы решили идти обратно на КП 46-й стрелковой дивизии, куда вернулся и штаб 46-й дивизии. Ждали момента затишья, но, увы, с запада противник прорвал фронт и двигался к нам по просеке во взводных колоннах и кричал: «Рус, сдавайся!» Мне былоттриказано организовать оборону КП, но противник продолжал нажимать, увеличил свои силы, увеличился огонь по КП. Нужно отметить, что тов. Власов, несмотря на обстрел, продолжал стоять на месте, не применись к местности, чувствовалась какая-то растерянность или забывчивость… Заметно было потрясение чувств… Было немедленно принято решение, и Виноградов взялся за организацию отхода в тыл к противнику с выходом через фронт опять к своим…»

Почти никому из руководства 2-й Ударной не удалось выйти из окружения. Начальник Особого отдела армии А. Г. Шашков был ранен еще в ночь на 25 июня и застрелился. Комиссар Зуев погиб через несколько дней, напоровшись на немецкий патруль возле железной дороги. Начальник штаба Виноградов, который так и не узнал о присвоении ему звания генерал-майора, тоже погиб. Но сам Власов уцелел…

Сведения о нем начиная с 25 июня становятся все обрывочней, пока не прекращаются совсем.