Люди с чистой совестью

История его неудачного приземления проста и рассказана мною ранее в главе о Бате. Летчики просчитались и вместо района Бахмача выбросили его в Брянском. Бросали его под Бахмач потому, что там на разведывательной карте было белое пятно. Но, выбрасывая Зеболова в этот район, ему говорили, что друзей с оружием в руках он вряд ли встретит. Вооруженными могли быть только немцы или полиция.

По ошибке летчика группа выбросилась в самую гущу партизанского края. Не удивительно, что, приземлившись у ветряка и увидев бегущих к нему вооруженных людей, Зеболов решил, что он попал в руки противника. Быстро отстегнув стропы, он отбежал в картофельное поле и залег. Партизаны оцепили белое пятно парашюта. Пока они возились с ним, Зеболов успел отползти дальше. И ушел бы, если бы не те две бабы, что спорили утром. Они заметили его, ползком пробиравшегося к кустарникам. Володю окружили и стали кричать, предлагая сдаться.

Зная, что под "Бахмачем" никаких партизан нет, и слыша русские окрики, парень решил, что попал в лапы полиции. "Все кончено", подумал он и бросил гранату себе под ноги. Партизаны кинулись врассыпную, но она не взорвалась. Очевидно, какой-то из "пальцев" на руке Зеболова, смастеренный руками хирурга, все же действовал плохо в таких необычайных условиях. Партизаны лежа ждали взрыва гранаты, но его не последовало. И лишь тут кто-то из них вдумался в смысл фразы, которую выкрикнул парашютист, бросая гранату:

- Знайте, сволочь полицейская, что советский разведчик живым не сдается.

- Товарищ, если ты советский, тут свои, партизаны! - закричали из картофеля.

- Какие партизаны? Обманом хотите взять? Врешь, не возьмешь, хрипел парашютист, изготовив вторую гранату и зажав ее кольцо в зубах.

- Партизаны, ей-богу партизаны!

- Не подходи! Еще шаг - себя подорву и вас уложу, - не сдавался разведчик.

Кое-как всякими хитростями и уловками хлопцы уломали Володю и подошли к нему. Все же для большей безопасности они отняли у него гранаты и другое оружие. Совсем сбитый с толку парень решил, что его все-таки ловко обманули, и бросился в драку. Он разбил головой лица двум партизанам, искусал третьего. Ему тоже насовали под микитки, связали и привели в штаб.

Мой приезд намного разрядил обстановку. Коллега Володи Миша, бесцветный и трусоватый парень, неизвестно зачем завербованный для дела, требующего недюжинных людей, сидел в сарае мокрый и ревел. Его полуживого выудили из реки мальчишки. Но где же третий? Володя, сплевывая кровь с разбитой губы, рассказывал мне, что третьей была радистка Маруся Б., черненькая, смуглая дивчина, недавно кончившая школу радисток. Она приземлилась недалеко от него, но успела убежать в рожь. Девушка слыхала звуки "полицейской" облавы на ее командира и, вероятно в испуге, забежала далеко. "Может быть, даже к немцам в руки", - подумал я.

- Как вы условились о сборе? - спросил я Зеболова.

- Если приземлимся "с компотом", во что бы то ни стало перед вечером быть на месте посадки.

- Значит, Маруся сегодня к вечеру должна быть у мельницы?

- Да, в этом районе. Если не сдрейфит.

- Какие условные сигналы?

- Крик совы.

- Но ты же пойман немцами. Так она думает. Значит, и кричать можешь, выманивая ее?

- Ну да...

- Вот задачка.

Мы сидели и думали, как же вытащить Марусю из ржи. Ходить искать ее - может забежать еще дальше. Унесет рацию, шифры и, не ориентируясь, обязательно попадет к врагу. Или, в лучшем случае, застрелится сдуру.

И тут у меня мелькнула мысль: "Песня, советская песня".

У милиционера глаза заблестели, когда он понял, что я хочу сделать.

- Собирай всех девчат. Пускай ходят по полю и поют советские песни.

Милиционер зашевелился.

Я никогда не слыхал, чтобы так пели девушки. Их голоса звенели, выводя:

Широка страна моя родная...

В другом конце поля отвечали:

Полями широкими, лесами далекими

Лети, наша песня, лети.

С перекрестка дорог раздавалось:

- А-у-у!.. Товарищ Катерина! Председательша вызывает... - И наконец:

- Вот она, ваша радистка...

- Ура-а!..

Маруся действительно выползла. Она просидела целый день во ржи, а под вечер уснула и проснулась от песни и голосов, которые так живо напомнили ей колхозные поля, Украину...

И Маруся вышла на голоса.

Стояла окруженная девчатами и, ничего не понимая, смотрела на всех красными от слез глазами.

- Молочка выпей, девонька, молочка, - говорила здоровенная баба с винтовкой за плечами. - Ох, и зубатый у тебя командир! Выпей, выпей молочка. Свое, наше - партизанское.

Зеболов после этого пристал ко мне. Со мной он пришел к Ковпаку. Особенно полюбил Зеболова Руднев. Полюбил так, как может полюбить человек, знающий толк в людях.

Анюта Маленькая дружила с Володей. Довольно капризная девушка, но с Володей у нее установился трогательно-грубоватый тон... Когда Зеболов хандрил, она подходила к нему и, заглядывая в глаза, говорила:

- Не горюй...