Читаем Люди с платформы №5 полностью

Еще одной причиной, наполнявшей его сердце ужасом от подобного соседства, была ненависть, которую испытывала по отношению к нему эта женщина. Одной из величайших способностей Пирса было умение располагать к себе людей. В зависимости от обстоятельств, он, подобно хамелеону, мог предстать обольстителем, интеллектуалом, наперсником, шутом — словом, тем, кто требовался в данной ситуации. И, несмотря на все его умения, Чокнутая Собачница накричала на него. Дважды, да еще на публике. Мало того, она назвала его токсичным альфа-самцом. При других обстоятельствах Пирс счел бы это комплиментом, хотя и несколько сомнительным, но сумасшедшая тетка явно не была настроена его хвалить. И теперь она опять сердито смотрела на попутчика.

В стычках Пирс крайне неохотно капитулировал первым, но в данном случае его собственные интересы требовали поступить именно так. Ему хотелось вернуть себе прежний комфорт поездок, этот приятный «рельсовый переход» между жизнью служебной и жизнью домашней.

Честно говоря, было в этой женщине что-то интригующее. В своем элитном мире крупных финансовых операций, закрытых клубов и изысканных обедов он никогда не встречал людей, подобных этой дамочке. Она словно бы бросала ему вызов. Если он сможет расположить ее к себе, это будет означать, что он по-прежнему в форме. Вплоть до последнего времени Пирсу всегда нравилось, когда жизнь бросала ему вызов.

Пирс осторожно сел напротив Чокнутой Собачницы. Он вызвал в себе соответствующие эмоции и уже приготовился включить на полную мощность свое обаяние. Однако, хотя все необходимые слова уже выстроились в ряд, они никак не желали выговариваться, внезапно превратившись из послушных солдат в кучку воинственных бунтарей. Пирс дождался, пока молчание между ним и женщиной стало невыносимым, откашлялся и сделал новую попытку.

— Думаю, мы произвели друг на друга далеко не лучшее впечатление, — начал он. Теперь слова послушно устремились наружу. — Полагаю, на самом деле я должен поблагодарить вас за помощь, оказанную мне в то утро.

Женщина выгнула бровь. Пирсу всегда хотелось научиться этому движению, но, сколько бы он ни упражнялся перед зеркалом, его брови не желали изгибаться. Теперь к списку неприятных эмоций, испытываемых им к попутчице, добавилась еще и зависть.

— Вы так полагаете или действительно хотите меня поблагодарить? — спросила собеседница.

Пирс поежился. Последний раз в такое состояние его вогнал босс, потребовавший обосновать кругленькую сумму расходов, включая и шампанское по скандально высоким ценам, выпитое в стриптиз-клубе.

— Э-э, нет, я действительно вам благодарен. Честное слово, — заверил ее Пирс, ощущая, что и впрямь говорит правду. — Я, признаться, уже было подумал: еще немного, и мне конец.

Чокнутая Собачница наградила его еще одним суровым взглядом, но промолчала.

— Пирс Сандерс, — представился он, улыбаясь самой обворожительной из арсенала своих улыбок и протягивая ей руку, словно оливковую ветвь мира.

Однако женщина продолжала молчать, скрестив руки на своей внушительной дрябловатой груди, отчего рука Пирса нелепо повисла в воздухе.

— Не надо упрямиться, — сказал он. — Я искренне пытаюсь загладить свою вину! Хотя бы назовите свое имя. Неужели мы не можем преодолеть былую неприязнь?

— Айона Айверсон, — наконец произнесла она, неохотно протянув руку.

Он обратил внимание на длинные ногти и обилие колец. Все это впилось в ладонь Пирса. Интересно, дамочка намеренно сжала его руку так крепко, заставив поморщиться? Наверное, нет.

— Скажите, Айона, а почему вы и ваш милый песик сочли меня токсичным альфа-самцом? Я уязвлен. Серьезно!

Обеими руками Пирс схватился за грудь и посмотрел на нее с задушевностью щенка лабрадора. Этот взгляд он использовал, чтобы попросить какую-нибудь практикантку забрать его вещи из химчистки или сходить за сладкими пончиками. Увы, те идиллические времена миновали. Нынче такая вполне невинная просьба была чревата вызовом в отдел кадров.

— Просто мне знаком подобный типаж, — ответила Айона, упорно не желая оттаивать.

— Да? И что же, интересно, у меня за типаж? — Произнося последнее слово, он изобразил в воздухе кавычки, сделав это несколько агрессивно.

— Вы и правда хотите узнать? Что ж, извольте! Это мужчина, который пользуется этими раздражающими воздушными кавычками. Который говорит слишком громко, сидит, широко расставив ноги, а с женщинами разговаривает снисходительно-поучительным тоном. Мнит себя лучше других и судит всех сообразно их стоимости, считая накопление денег самым важным делом в жизни. И еще думает, что с помощью фальшивого обаяния может выпутаться из любой ситуации…

— Прекратите! — не выдержал Пирс. Он не ожидал, что список окажется таким длинным. Хотя, чего греха таить, на самом деле ожидал и кое с чем даже был согласен. — Послушайте, вы же меня совсем не знаете. Я бы мог упрекнуть вас в распространении отвратительных стереотипов. Я, вообще-то, совсем не такой, каким вам кажусь.

— Что ж, удивите меня, — запальчиво предложила Айона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза
Адам и Эвелин
Адам и Эвелин

В романе, проникнутом вечными символами и аллюзиями, один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены, как историю… грехопадения.Портной Адам, застигнутый женой врасплох со своей заказчицей, вынужденно следует за обманутой супругой на Запад и отважно пересекает еще не поднятый «железный занавес». Однако за границей свободолюбивый Адам не приживается — там ему все кажется ненастоящим, иллюзорным, ярмарочно-шутовским…В проникнутом вечными символами романе один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены как историю… грехопадения.Эта изысканно написанная история читается легко и быстро, несмотря на то что в ней множество тем и мотивов. «Адам и Эвелин» можно назвать безукоризненным романом.«Зюддойче цайтунг»

Инго Шульце

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Жюстина
Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой. Исходя из этого, нет ли оснований полагать, что "Жюстина" адресована самым далеким нашим потомкам? Может быть, и сама добродетель, пусть и вздрогнув от ужаса, позабудет про свои слезы из гордости оттого, что во Франции появилось столь пикантное произведение». Из предисловия издателя «Жюстины» (Париж, 1880 г.)«Маркиз де Сад, до конца испивший чащу эгоизма, несправедливости и ничтожества, настаивает на истине своих переживаний. Высшая ценность его свидетельств в том, что они лишают нас душевного равновесия. Сад заставляет нас внимательно пересмотреть основную проблему нашего времени: правду об отношении человека к человеку».Симона де Бовуар

Донасьен Альфонс Франсуа де Сад , Лоренс Джордж Даррелл , Маркиз де Сад , Сад Маркиз де

Эротическая литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Прочие любовные романы / Романы / Эро литература