Люди сороковых годов

Но это трагическое событие не отвлекло его от авиации. Наоборот, он еще более решительно добивается посылки в летную школу. Он хочет заменить в строю брата Нади, — Надежды Губаревой. Ее имя часто встречается на этих обгорелых страничках, но даже наедине с собой Юра Соколов был скуп на слова. Только один раз после слова «Надя» он вдруг записал: «Счастье мое я нашел в нашей дружбе с тобой. Все для тебя — и любовь, и мечты…» Товарищи слыхали, как перед последним боем он сказал своему ровеснику Шаландину, которому было суждено погибнуть почти одновременно с ним: «Если что-нибудь случится, напиши Наде. Запомни: Москва, Сокольники… дом 21». Название улицы друзья в суматохе запамятовали.

В свой дневник Соколов записывал только самое важное, что было в его короткой жизни:

5 мая 1939 г. Принят в ряды ВЛКСМ школьным комсомольским собранием.

7 июня 1939 г. Получил комсомольский билет № 7044363.

22 июня 1941 г. Началась война. Добиваюсь посылки на фронт. Пока не берут.

1 июля 1941 г. Мобилизован комсомолом на строительство укреплений в районе Вязьмы.

Дальше идут записи о прочитанном: Чернышевский, Герцен, Добролюбов. Адреса школьных товарищей. Когда все это было записано? Наверное, еще до войны. И снова продолжение хроники событий:

9 марта 1942 г. Исполнилось 18 лет.

17 марта 1942 г. В летчики не берут, буду танкистом. Сегодня принят в Харьковское бронетанковое училище.

24 апреля 1942 г. Первое вождение боевой машины.

9 ноября 1942 г. Присвоено звание лейтенанта.

19 февраля 1943 г. Выехали на фронт.

23 февраля 1943 г. Попал в 1-ю гвардейскую танковую бригаду.

Ему не было еще девятнадцати лет, когда он пришел в часть. Встреча с ветеранами танковой бригады взволновала его, и вдруг он разразился длинной лирической записью о том, что ему вспомнились страницы «Войны и мира», посвященные приведу Денисова в дом Ростовых: «…Там все было наполнено памятью о пережитом. Тысячи нитей, трогательные, хорошие и смешные воспоминания связывали людей. Тепло старой, крепкой семьи. Тепло верных стен, под защитой которых рождались, жили, думали и умирали. Углов, где в сумерках сидели, тесно прижавшись, обещали навсегда дружить…»

И в эти же дни Соколов вписал в свою книжку еще несколько полюбившихся ему высказываний:

В этой жизни помереть нетрудно, сделать жизнь значительно трудней. (В. Маяковский).

Важно только одно: любить народ, Родину, служить им сердцем, душой. Работайте, учитесь и учите других.

Дальше чертеж и формулы стрельбы из танка на ходу по неподвижным целям, и вот последняя торопливая запись карандашом:

Мне не страшно умирать, товарищи. Это счастье — умереть за Свой народ.

(Зоя Космодемьянская).

Вечером в тот же день Соколов погиб. Бочковский вывез его мертвое тело с поля боя на броне своего танка.

* * *

…Вернулся я в Сады Мале к полудню третьего июля. Меня ждали две телеграммы, требующие возвращения в Москву. Да я и сам понимал, что дольше задерживаться нельзя, и так я отсутствовал в редакции почти целый месяц. Надо было собираться в обратный путь.

Командарма я встретил на дороге. Он шел, немного сгорбившись, отираясь на палочку, в мундире и в домашних туфлях. За ним неотступно следовали профессор Беленький, адъютант, вестовой и автоматчики — все с большими кульками, свернутыми из газет: генерал шел в лес по грибы — старинная, с детства, страсть. У меня сразу засосало под ложечкой: по опыту я знал, что если генерал в разгаре штабной работы отправляется собирать цветы, грибы или ловить рыбу — значит, активные боевые действия вот-вот начнутся.