Люди сороковых годов

- У двоих бойцов не оказалось погонов. Что это - мелочь? Нет! Вы скажете: "Есть отдельные растяпы". Неправильно! Нет настоящей воинской дисциплины - вот что это значит. Нет должной требовательности! Сегодня у вас люди не носят погоны, нарушая тем самым приказ правительства, а начнутся бои, и я уверен - у вас дивизион артиллерии вовремя не придет, вам дадут понтоны - вы их не доставите вовремя на переправу, вы пошлете свои батальоны в атаку, а люди начнут отставать. Простая вещь - погон. А за ним я вижу важные дела. Сегодня у вас люди забывают надеть свои знаки воинской службы, а завтра они дымовые шашки забудут взять, неорганизованно выйдут на рубеж, сорвут выполнение боевого приказа. И вот сегодня у нас с вами великий праздник, а я вынужден вам выговаривать за эти неприятные, будничные вещи. И это только потому, что вы до сих пор не сумели привить своим людям точность, исполнительность, привычку к воинской дисциплине...

В другой бригаде - разговор уже совсем в другом ключе, с пятнадцатилетним воспитанником части Мишей Филатовым, лихим мотоциклистом. Его отца убили гитлеровцы, а мать умерла, и командир роты технического обеспечения старший лейтенант Фомин подобрал сироту...

- Ну как, солдат, хочешь стать офицером?

- Хочу шофером...

- Ну что ж, можно и шофером, тоже специальность неплохая, - улыбается Катуков. Потом, заметив, что у парня под мышкой порвана шинель, вдруг спрашивает:

- У тебя иголка есть?

- Я не портной, товарищ генерал, я мотоциклист...

Катуков молча снимает фуражку и показывает пришпиленную за тульей иголку с ниткой. Потом назидательно говорит:

- Вот. Генерал, а иголка всегда при мне. Понял? Достань сейчас же иглу и зашей рукав. Сам, без всяких портных. А мы тебя потом в суворовское училище отправим...

Там же, в батальоне командарм остановил вдруг молоденького голубоглазого бойца:

- Карел?

- Так точно..

И вдруг Катуков зачастил на эстонском языке, имеющем общие корни с финским. Солдат все понимает, отвечает по-карельски. Потом, осмелев, спрашивает:

- Товарищ генерал, а откуда вы знаете нашу речь?..

- Видишь ли, когда мне было семь лет, отец мой батрачил в Петергофском уезде у барона фон Врангеля, барон тогда еще был полковником. Кругом была эстонская ребятня. Ну, и я говорил по-эстонски, как все. Прожил там с отцом целый год...

Память у этого человека феноменальная!

Но вот мы добрались и до нашей любимой 1-й гвардейской танковой бригады. Рапортует дежурный по лагерю гвардии капитан Баландин. Опять строгий вопрос:

- Что на обед?

- Борщ и котлеты...

- А почему винегрет на закуску не сделали? Сегодня же праздник! Учтите, чтоб завтра обед из трех блюд!.. А что вечером?

- Концерт художественной самодеятельности...

Весть о том, что командарм здесь, уже облетела лес. Сбегаются люди, я вижу знакомые лица. Конечно, и Володя Бочковский здесь же. На лужайку спешит новый комбриг Абрам Матвеевич Темник, усатый подполковник, бывалый офицер, чем-то похожий на лермонтовского штабс-капитана Максимыча, каким я себе его представляю. Катуков хитро прищуривается:

- Вам прислать сюда в лесок палок - городки для бойцов нарезать или сами найдете, товарищ комбриг?

- Сами нарежем, - смущенно отвечает Темник.

- А где у вас волейбольные площадки? Сетки есть? А мячи? Потом - к группе бойцов:

- Что же это вы, гвардейцы, в поход, что ли, ради праздника ходили? Сапоги у вас рыжеватые. Чистить нечем? Говорите, вакса есть? Так за чем же дело стало?

Смутившиеся танкисты ныряют в блиндажи за сапожными щетками. Подходят другие, празднично подтянутые, по всей форме одетые, в хорошем настроении. Это танкисты Бочковского. Генерал доволен их выправкой:

- А ну, станцуем "барыню"! Где гармонь? А барабан? Да что же это за солдатские танцы без барабана? Говорите, нету? А сколько вы баранов съели, неужто не могли кожу на лукошко натянуть?

Звучит лихая музыка. В круг выходят сразу человек десять. Веселье! Собирается большая толпа. Бочковский глядит на танцоров. Видать, хотелось бы и ему в круг, да с укороченной после ранения ногой не очень-то попляшешь. И вдруг Катуков, вснользовавшись паузой, заводит уже серьезный разговор:

- А вы читали предоктябрьскую статью нашего всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина? Там ведь и о вашей бригаде написано!

- Читали!

- Вот были мы у него с Николаем Кирилловичем Попелем, членом Военного совета нашей армии, так он сорок минут про вас расспрашивал... "Я старик, говорит, - а за ними слежу. Слежу!" Он еще в подмосковных боях бригаду приметил, с тех пор постоянно интересуется ею. Так что смотрите, не подведите свою бригаду перед Михаилом Ивановичем! Не то конфуз выйдет. Встретимся мы с ним опять, а он и спросит: "Какая бригада в 1-й гвардейской танковой армии теперь лучшая?" И вдруг нам придется ответить: "Шестьдесят четвертая". - "А куда же Первая гвардейская подевалась?" - Неудобно получится...

И сразу со всех сторон хором:

- Не подведем! Были первыми и будем первыми! Первыми до Берлина дойдем!