Люди сумрака

Такого вопроса я не ожидала и в первое мгновение даже не нашлась, что сказать.

— Когда я узнала, что ее убили, я сразу поняла, что ко мне придут — кто-то наверняка сообщит о наших с ней… — Она замялась, подбирая слова.

— Непростых отношениях? — с усмешкой подсказала я. — Я могу войти?

— Да-да, конечно!

Голова на тонкой шее закивала так часто, что я побоялась, как бы она не отломилась. Все в фигуре Фиби казалось таким хрупким, ненадежным… Ей определенно стоило больше есть, если она планировала дожить до старости.

По дороге в гостиную я прикидывала — если Фиби была одноклассницей Эмили Монаган, то ей не меньше тридцати семи. А выглядит моей ровесницей.

Вопреки моим ожиданиям, в гостиной царил порядок. Кресла накрыты цветной органзой, на каминной полке — всевозможные статуэтки, в основном, всяческого зверья. Автоматический освежитель прыснул в мою сторону свежую струю яблочно-мятного аромата, словно негодуя на появление незнакомки в доме. Но ничто не могло заглушить повисший в воздухе запах смерти — сильнейший запах лекарств.

Должно быть, Фиби заметила мои затрепетавшие ноздри и скупо обронила:

— Мама тяжело больна.

Точно. Миссис Грешом говорила об этом. Но тогда выходит, что болеет она уже несколько лет. Неудивительно, что Фиби выглядит так, словно вот-вот растает.

Фиби кивнула мне на диван, накрытый ярко-лазуревой органзой, призванной скрыть дыры и потертости. Сама уселась напротив, наполовину утонув в глубоком кресле. Медленно выдохнула, собираясь с духом или успокаиваясь.

— Ту мою выходку не обсуждал только ленивый. Ненавижу Дейстер за это! — выпалила она. Прикрыла лицо руками, но тут же опустила их. Весьма нервная особа. — Хотя, знаете, я не жалею, что все ей тогда высказала — хотя не помню и половину из того, что говорила. Мне немного надо, если вы понимаете, о чем я… Два бокала шампанского — и все, в голове туман. Потому я и не пью больше. А Эмили я не убивала. Ненавидела — да, но не убивала. Я бы никогда… просто рука бы не поднялась.

Я открыла была рот, чтобы спросить Фиби, где она была во время убийства Эмили Монаган, но не успела.

— А книгу я все равно напишу, — угрюмо сказала она.

— Книгу?

— Ну да, — с вызовом произнесла Фиби. — Чем я хуже ее? Я хочу открыть людям глаза. Мне надоели эти причитания — «Ах, вы представляете, Эмили встала на ноги, без всякой магии!», «Ах, милая Эмили, она пожертвовала все свои сбережения очередному инвалиду», «Ах, Эмили собирается основать собственный фонд для помощи детям с ограниченными возможностями» и прочее бла-бла-бла. Я не верю, что она изменилась — она просто пытается замолить свои грехи, чтобы не попасть в котел Сатане! Все это — сплошное лицемерие! — Она сорвалась на крик, но, кажется, даже не заметила этого. — Люди забыли, какой она была! А я не забыла, и забывать не собираюсь. Я знаю, многие простили ее — дескать, ну она же изменилась! Стоило ей стать популярной писательницей, как все тут же позабыли об издевательствах, которых от нее натерпелись — мигом приползли за автографами! Но я ее прощать не собираюсь! Я напишу разоблачительную книгу об Эмили Монаган, и она станет куда популярнее, чем ее собственная!

В этом я, конечно, сильно сомневалась. Все-таки Эмили — не суперзвезда, какой с большой натяжкой можно было бы назвать ту же Шейли Макинтайр в прошлом. Никому не будет дела до погибшей писательницы, которая в детстве отличалась агрессивностью. Такими историями уже никого не удивишь.

Но вслух я сказала совершенно другое.

— Где вы были…

— Весь вечер я была дома, — хмуро отозвалась Фиби Гордес, даже не дослушав вопрос. — Маме стало плохо, пришлось вызвать скорую. Позвоните им, они подтвердят, что приезжали. — Поймав мой взгляд, направленный на лестницу, которая вела на второй этаж, она сказала: — Мама после приступа с трудом разговаривает, так что вы только зря потеряете время.

Я подавила вздох и попрощалась. Сердце чуяло, что и здесь мы ничего не добьемся.

Переступив через порог, я невзначай опустила глаза вниз и рассвирепела. Круто развернувшись, процедила:

— Брелок верни.

Фиби, не успевшая закрыть за мной дверь, побледнела как смерть.

— Я… я…

Клептоманка, однозначно — или же совершенно двинутая, раз решилась красть у детектива полиции. Дрожащей рукой она протянула мне зажатый в руках серебряный брелок с моей сумки. Она так сильно сжала его в ладони, что на ней остался отпечаток в виде фигурки балерины.

Я выхватила потеплевший от ее руки брелок и напоследок пронзила ее убийственным взглядом. Уже сев в машину, набрала номер Флетчера и обо всем ему рассказала. Услышав про стычку Фиби с Эмили, он приободрился и тут же поведал, что алиби Шейлы Макинтайр подтвердилось. В автотехпомощи действительно был зарегистрирован вызов от имени Шейлы Макинтайр, и на место отправлен мастер Эрик Лески. Он подтвердил, что пробыл на месте не меньше сорока минут и вернулся домой в половину одиннадцатого. У Макинтайр просто не было возможности оказаться в парке рядом с домом сестры и убить ее.