Люди в сером (СИ)

Лазаренко вдруг тяжело задышал, как в прошлый раз. Полез за ингалятором, но, видимо, забыл его в доме. Георгий испуганно потянулся к старику. Впервые с минуты их знакомства он почувствовал себя мерзко.

— Михал… Михаил Исаакович, — поправился он. — Простите. Я виноват, что вывел вас из себя.

Заведующий не ответил. Все еще тяжело дыша, но не позволяя себе сорваться в кашель, он помаячил рукой, мотнул головой и отступил, впустив, наконец, Георгия во двор. Сам заспешил в дом. Георгий последовал за ним, беспокойно глядя в спину старика и не обращая внимания на собаку, которая надрывалась до хрипа. Но тут же смолкла, едва за хозяином и гостем захлопнулась дверь.

Лазаренко нашел, наконец, свой ингалятор. Лицо его к тому моменту стало багровым, он все-таки не удержался от душащего кашля, и, чтобы восстановить дыхание, в этот раз понадобилось больше времени, чем тогда, в больнице.

— Простите, — обрел он, наконец, дар речи. — Иногда бывают такие приступы, если переволнуешься. Я сейчас…

Пока Лазаренко разливал чай, Георгий украдкой наблюдал за ним. Интересно, как бы отреагировал старик, узнай он, что стычка во дворе — намеренная провокация. Это была одна из возможностей получить как можно больше информации о человеке, о его психологическом характере, и Георгий охотно ею пользовался. Но сейчас едва человека до смерти не довел.

Он вспомнил попавшее вчера в его руки досье на заведующего, что имелось в распоряжении органов… Родился… учился… в пионерах и комсомоле не состоял (как сын врага народа), работал там-сям, в таком-то году женился, взял фамилию супруги, остался вдовцом, дети уже давно взрослые, живет один, на последней работе характеризуется положительно, хотя временами вспыльчив… Вот именно…

Георгий подошел к шкафчику, где между стеклами были вставлены фотографии дочери Лазаренко, в том числе и семейные, старые детские, с родителями. Молодой Михаил Исаакович выглядел довольно симпатичным дядькой, рядом с которым жена — очень красивая женщина, неудивительно, что Лазаренко так и остался вдовцом. Их курчавоволосые дети — прямо сущие ангелы. И дочка у него красавица, хоть сейчас на большой экран, — а вот, поди ж ты, одна…

— Еще раз извините, Михаил Исаакович, — покаянным голосом сказал Георгий. — Уж очень вы разозлили меня своими обвинениями. К тем методам, на которые вы намекнули, я не имею никакого отношения.

— А как же пресловутое хладнокровие? — пока еще с желчью в голосе спросил Лазаренко.

— Прямо в точку сказано! И все же, думаю, вы меня простите.

— Откуда такая уверенность?

— Интуиция, Михаил Исаакович. Интуиция. Она же инстинкт, оно же чутье, нюх, проницательность, шестое чувство. Как много определений чувству, существование которого трудно доказать, но все уверены, что оно реально.

— Я, знаете, думаю, что тот человек, у которого и в самом деле особенный нюх на будущее, не стал бы распространяться на этот счет абы с кем.

— И тут вы правы, Михаил Исаакович. Вопрос лишь в том, кого считать абы кем. Впрочем, не будем отвлекаться. Пьем чай и за дело…

Небольшой четырехэтажный дом, где жил Коля Чубасов, состоял из частично расселенных коммуналок — готовили под снос. Одноэтажные избушки по соседству уже были снесены. О том, что и этому строению скоро придет естественный конец, даже если его не сносить, красноречиво свидетельствовала огромная трещина, протянувшаяся по диагонали между нижним углом и верхним этажом второго подъезда. В соседнем, первом, подъезде еще жили люди, и большая пятикомнатная квартира, где обитал Коля Чубасов, была целиком в его распоряжении — так сказала дворничиха, знавшая здесь практически каждого.

— Кольки дома нет, я его час назад видела, как ушел, — сказала тетка и показала сначала на окна последнего этажа, потом в ту сторону, куда подался Чубасов. — Он на автобазе работает слесарем.

— Что ж он образование-то губит? — расстроился Лазаренко. — А мне сказал, что в аэропортовскую медсанчасть устроился. Врал, значит…

— Так он трепло и есть, — сказала тетка. — Мне трешку уже месяц должен, все никак отдать не может. Одними отговорками кормит.

После этих слов она как будто более придирчиво посмотрела на Волкова и Лазаренко.

— А зачем интересуетесь Колькой?

Георгий с неохотой полез за удостоверением.

— A-а, так вы небось из-за его братца здесь?

— Какого братца? — спросил Георгий.