Людоед

Он подумал о своей жене, оставшейся в Москве. После смерти Сашки его Лариса, некогда очаровательная рыжеволосая красавица, превратилась в разбитое горем изможденное существо, держащееся на плаву только благодаря лошадиным дозам успокоительного. По идее он должен был сейчас находиться с ней рядом. Но у него не было иного выхода. Иначе вслед за Сашкой отправится его младший сын Артемка, которому только-только исполнилось пять лет.

– Может, и вывезу, – кивнул Олег. – Вот охота твоя закончится через неделю, тогда и займемся отпуском.

– Охота закончится тогда, когда мы убьем медведя, – произнес Виктор, глядя себе под ноги. Поднял голову, и егерь испытал не очень приятное ощущение, увидев уже знакомую ухмылку. Будто кто-то рану на рыбьем брюхе раздвинул.

– Может, это будет завтра. Может, и через неделю, – сказал Смолин, вновь опустив голову. – А может, и через месяц.

«Да вот хрен тебе, – вдруг со злостью подумал Шибаев, еле удержавшись, чтобы не нагрубить этому странному мужику. – Если медведя не найдем, вывезу тебя отсюда силком, сержант. С мешком на голове».

Больше они не разговаривали.

Когда они вернулись к избе, лес погрузился в тьму.

Там же, суббота, 02.26

Этой ночью Виктору привиделся кошмар.

Они гуляют в парке, он, Лариса и Артем. Сын весело лопочет, жена что-то рассказывает, но едва ли он вникает в суть ее фраз. Артем то и дело дергает его за рукав, показывая куда-то вперед. Виктор вглядывается и видит, что парк быстро пустеет, гуляющие постепенно расходятся. Будто перед надвигающейся грозой. Все дорожки свободны, лавки тоже, садись – не хочу. Вот только чувство тревоги усиливается, и никуда садиться не хочется…

«Смотри!» – вдруг восклицает Лариса, и Виктор цепенеет. Вдалеке виднеется черное пятно, увеличиваясь с каждой секундой. Прямо на них несется огромный медведь. Шерсть на здоровенной, словно котел, голове торчит дыбом, уши плотно прижаты к черепу, пасть оскалена. Утробно рыча, он громадными скачками приближается… приближается…

Они в панике несутся к машине. Лариса плачет, она спотыкается, падает, поднимается и снова бежит. Ноги вязнут, будто они не на парковой дорожке, а по колено в расплавленном битуме.

Злобное рычание звучит над самым ухом, и Виктор чувствует смрадно-горячее дыхание зверя. Он прижимает к груди напуганного Артемку.

Каким-то образом они успевают заскочить в машину. Она не заводится, и Виктор, чертыхаясь, без толку крутит и крутит ключ в замке зажигания.

«Это все ты виноват», – раздается за спиной голос, и у него обрывается сердце. Это голос Саши. Их дочери, которую они совсем недавно похоронили. Он со страхом поднимает глаза и смотрит в зеркало заднего вида. Дочь сидит прямо, как ученица на уроке. Разорванное тело небрежно сшито суровыми нитками. Нелепая кукла, которую сначала расчленили, а потом, спохватившись, решили собрать заново. Получилось коряво и неуклюже, но разве это важно? Пусть кукла мертва, но она хлопает глазами и даже может говорить.

Медведь ковыляет к машине. Фыркая, приближает морду к окну, там, где сидит жена. Лариса заходится в крике. Мощным ударом когтистой лапы зверь разбивает стекло, осыпая сидящих в салоне осколками.

Саша хрипло смеется.

Медведь со скрежетом отрывает дверь и выволакивает визжащую Ларису наружу. Она пытается вырваться, но хищник бьет ее по лицу. Когти почти полностью снимают кожу, оголяя носовой хрящ и поблескивающие красным мышцы. Лицо свисает, как мокрая тряпка, на мясном фарше тупо моргают неестественно выпученные глаза. Лариса пытается удержать лицо руками и машинально проходит несколько метров. Ее шажочки, осторожные и нерешительные, словно женщина хочет пройти по заставленному хрусталем столу, не задев ни одного предмета. Затем она спотыкается и падает прямо сочащейся плотью на щебенку.

«Артемка следующий», – предупреждает Саша. Она поправляет прическу, на колени падают комки земли. Могильной земли.

«Ты умерла, – хрипит Виктор. – Я сам видел гроб!»

«Да. Мы все умерли».

Артем зажмуривается, жалобно всхлипывая. Саша успокаивающе гладит его своей бледно-синюшной рукой, напевая колыбельную.

Медведь усаживается возле тела Ларисы и приступает к трапезе. Она пока жива, шевелится и издает булькающие звуки. Виктор старается не смотреть на это, но голова сама поворачивается в сторону дикого пиршества. Когда зверь сожрал вторую грудь, Лариса затихла.

«Он всегда вначале съедает самое вкусное и мягкое. Тебе уже сказал об этом егерь? К примеру, у коровы медведь первым делом пожирает вымя и кишки», – сообщает Саша.

«За… замолчи!» – умоляет Виктор.

«Почему ты тоже не застрелился, папа», – шепчет покойница. Каждый раз, когда она открывает рот, оттуда вываливаются жирные личинки. – Если бы ты застрелился, мы с Артемом остались бы живы».

Артем плачет.

«Не бойся, братик, – ласково говорит мертвец. – Там хорошо. Я покажу тебе кое-что… кое-что…»