Людовик IX Святой

Но, обратившись с просьбой к своим приближенным, Людовик VIII никак не затронул главный вопрос: «Кто будет править королевством от имени короля-отрока?» Об этом не говорится ни в одном письменном тексте, ни в одном устном предании. Ведь теперь речь идет не о том, чтобы назначить кого-то управлять государством на время участия короля в крестовом походе. Так уже случалось дважды. В 1147 году, когда Людовик VII отправился во Второй крестовый поход, он назначил триумвират, в который вошли его ближайший советник аббат Сен-Дени Сугерий, архиепископ Реймса (Сен-Дени и Реймс уже нерасторжимы!), и граф Неверский, который почти тотчас ушел в монастырь, а его место занял родственник короля граф де Вермандуа. Но архиепископ Реймса, кажется, отказался от участия в триумвирате, а граф де Вермандуа превысил свои полномочия. В результате аббат Сен-Дени Сугерий отстранил его и в отсутствие короля правил один.

В 1190 году, накануне выступления в Третий крестовый поход, Филипп Август вручил бразды правления королевством матери, Адели Шампанской, вдове Людовика VII, и дяде, ее брату, архиепископу Реймса Гийому Белорукому. Итак, вдовствующая королева-мать могла выступить в роли, которую историки ошибочно назвали «регентством», ибо это понятие появляется лишь в XIV веке и с тех пор означает более официальную функцию и определенный юридический статус. Даже если в XII–XIII веках и случалось, что назначенные королем особы женского пола или одна из них были вынуждены брать на себя полноту власти, все равно речь шла только о «заботе и опеке».

Вопрос об управлении королевством в период несовершеннолетия короля возникал единственный раз. В 1060 году, когда умер Генрих I, его сыну Филиппу I, коронованному в Реймсе в 1059 году, было семь или восемь лет[131]

. Перед смертью Генрих поручил заботу о сыне и о королевстве свояку Бодуэну V, графу Фландрскому. Однако это решение было связано не с проблемой престолонаследия, поскольку в то время, когда давали о себе знать «посткаролингские» пережитки, выбор короля, несомненно, был продиктован желанием подстраховать юного наследника и правительство с помощью силы и авторитета одного из самых могущественных среди тех, кого в одном документе 1067 года называют «первыми людьми королевского дворца» (principes regalis palatii)

[132].

В первые дни после смерти Людовика VIII (8 ноября) и его похорон в Сен-Дени (15 ноября) стало очевидно, что опека над юным королем и королевством перешла ко вдовствующей королеве-матери, тридцативосьмилетней Бланке Кастильской.

Вероятно, такое положение было узаконено в одном необычном, но, несомненно, подлинном документе. В этом акте, переданном в Сокровищницу хартий, то есть в королевские архивы, архиепископ Санса, епископы Шартра и Бове обращались к неким лицам, не названным поименно; скорее всего адресатами были прелаты королевства, которым Людовик VIII на смертном одре объявил о решении вверить сына и наследника, королевство и всех своих детей «заботе и опеке» их матери королевы Бланки, пока наследник не войдет «в законный возраст»[133]. Документ датирован 1226 годом без указания месяца и дня. Он наверняка был составлен после 8 ноября (о Людовике VIII говорится как об усопшем) и не позднее 19 апреля 1227 года — праздника Пасхи и начала нового, как это было принято официально, 1227 года.

Прежде всего странно, что ни в своем завещании, ни в торжественном заявлении, сделанном в присутствии всех высокопоставленных лиц 3 ноября 1226 года, Людовик VIII даже не обмолвился о регентстве и не выразил ни малейшего желания учредить нечто, что можно было бы назвать этим словом. Возможно, ему мешала та нерешительность, которая, похоже, охватывала всех Капетингов перед принятием серьезных решений, касавшихся не только управления королевством, но и вопросов династических, фамильных. Странно и то, что в свидетели этого указа или того, что за него выдается, он взял только трех из пяти духовных лиц, присутствовавших при его заявлении 3 ноября: насколько известно, никто из них не покинул Монпансье. На первый план выступает архиепископ Санса, которому подчинялся епископ Парижский, соперник архиепископа Реймсского (но глава реймсской кафедры недавно умер, и его место было пока вакантно), королевского прелата par excellence[134].