Людовик XIV

Президент де Периньи, чтец Его Величества, воспитатель Монсеньора с 1668 по 1670 год, составил, согласовал с Монтозье план обучения, которому Боссюэ следует с 1670 по 1679 год, комментируя отдельные эпизоды истории. Периньи хотел воспитать наследника добропорядочным дворянином и сформировать его как государственного деятеля. Как принцу, ему надо было познакомиться с юриспруденцией, старинной и современной, с положениями государственного права, с каноническими правилами, с наукой общения с людьми, с законами политики и управления. Как дворянину высшей пробы, Монсеньору необходимо было хорошо знать Священное Писание и катехизис, латынь, познакомиться с некоторыми основами греческого языка, выучить итальянский и испанский языки. К этому багажу должны добавляться древняя и современная история (с генеалогическими картами, хронологией и географией), философия (логика, мораль, физика и метафизика), риторика (общие положения); наконец, в достаточном объеме математика, чтобы обучиться военному искусству, в том числе искусству оборонных сооружений^{39}.

Считается необходимым дать наследнику, под предлогом простых и ясных знаний обо всем, громадные знания, достойные гигантов Рабле. Двор с почтением произносит каждое его детское слово, вокруг принца вращается плеяда великих людей: гуманист Пьер Дане, который для него составляет латинские словари, отец Делярю, член ордена иезуитов, адаптирующий для него Вергилия, аббат Гюэ, помощник Делярю, «ученый-универсал»^{112}.

Чтобы выдержать эту лавину знаний, которые преподносит де Монтозье, постукивая тросточкой педагога, надо иметь крепкую голову (наследственную), каковой и обладает Монсеньор. Он слушает уроки Боссюэ, не напрягая особенно внимание, вежливо, хотя немного нахмурившись. Прелат по этому поводу жалуется маршалу де Бельфону: «Приходится переживать из-за отсутствия прилежания в характере: не ощущаешь никакого утешения»^{106}

. Но все же юный принц читает наизусть весь катехизис и большую часть Священного Писания. Ибо Боссюэ и его сотрудники не идут ни на какие компромиссы относительно религиозного образования. «По мере многократного повторения, — пишет Боссюэ папе Иннокентию XI, — мы добились того, что эти три слова — набожность, доброта, справедливость — закрепились в его памяти со всей той связью, которая существует между ними»^{106}.

К тому же наследник превосходно ездит верхом, танцует, занимается военными упражнениями и станет лучшим псовым охотником Франции. Монсеньор очень похож на своего отца. Он мало читает книг, как и его отец, но более образован. Елизавета Шарлотта Пфальцская, его тетя, скажет о нем: «Он многому научился, но ни о чем не хочет говорить, и он изо всех сил старается забыть то, чему научился, ибо такова его прихоть»^{87}. Он унаследует от Людовика XIV любовь к искусствам, к коллекционированию, к театру, величавость, смелость, политическое чутье. Здесь трудно отличить наследственное от благоприобретенного.

«Секреты королевской власти»

Выступая с речью перед академией 3 февраля 1671 года, Поль Пеллиссон воскресил в памяти «Наставления, или Мемуары», написанные Людовиком XIV в воспитательных целях для наследника, — эти тексты содержали, по его высказыванию, «секреты королевской власти и вечные советы: чего надо избегать, а чему следовать»^{63}. В течение нескольких лет король вел «записи» и «дневник»: таким образом, были составлены в сотрудничестве с президентом Периньи мемуары 1666, 1667 и 1668 годов. В 1671 году Людовик XIV, теперь с помощью Пеллиссона, доводит до совершенства тексты, в которых описаны первые годы личного правления (1661, 1662). Он использует с этой целью памятные записки совета, которые были сделаны в свое время президентом Розом, личным секретарем, а также многие записи, сделанные рукой Кольбера. «Мемуары за 1661 год», правдивость которых подтверждается целым десятилетием после их написания post eventum, по справедливости пользуются очень большой известностью. И хотя их трудно сравнить с размышлениями Марка Аврелия или Фридриха II, тем не менее они заключают в себе основу основ политического послания короля, написанного прекрасным стилем: теорию французской абсолютной монархии и ее практику.

Наследнику не преподается урок скромности: юный принц увидит, что отцовский текст написан языком гордого человека. Людовик XIV преисполнен сознанием того, что он абсолютный монарх. С его точки зрения, царствовать не управляя — не имеет смысла: надо любой ценой обходиться без первого министра. Управлять не царствуя — это, пожалуй, дело государственных чиновников и удел министерской власти. Король царствует и управляет. Здесь глагол «царствовать» означает в какой-то степени «царить»! Возможно, есть политические деятели, более способные, чем Его Величество; но им не дано быть незаменимыми в царствовании. Один только Людовик царствует, и царствует во Франции.