Людовик XIV. Слава и испытания

Покоряется строгому графику и сам Людовик XIV. В половине восьмого утра его будит главный камердинер. Пока в спальню входят первый медик и первый хирург, слуги открывают портьеры, меняют сорочку короля и подают ему чашу со святой водой. Далее — время «первого приема», или «малого подъема»: в покои короля позволено войти обер-камергеру, первому камер-юнкеру, главному гардеробмейстеру, гардеробмейстеру, первому камердинеру и нескольким привилегированным дворянам. Король умывает руки со спиртом, молится, встает, натягивает льняную рубашку и широкий халат и садится в свое кресло. Цирюльник прилаживает короткий парик «a la brigadiere» и раз в два дня бреет короля. В это же время Людовику сообщают первые новости.

За этим церемониалом следует «второй прием»: в комнату проникают ординарный медик и хирург, затем появляется главный аптекарь, казначейский контролер, парламентские докладчики, кабинетные секретари и дворяне, владеющие «должностным патентом», который дает им право входить к Его Величеству, когда он сидит на стульчаке.

«Большой подъем» начинается с «входа в комнату». Присутствующих на утреннем приеме может быть около сотни: герцоги и пэры, кардиналы, послы, маршалы Франции, министры и государственные секретари. Король надевает сорочку с широкими рукавами, чулки, куртку; далее следуют перевязь, голубая лента ордена Святого Духа и камзол. Затем монарх преклоняет колени на скамейке для молитвы, после чего окружающие удаляются. 

День короля

Право сопровождать короля в его рабочий кабинет, где он «отдает приказы», дано немногим. Между девятью и десятью часами Людовик присутствует на мессе в королевской часовне. К нему еще можно обратиться, когда он направляется на мессу или возвращается с нее, однако перед этим следует предупредить капитана охраны. Затем начинается Совет, по завершении которого король принимает послов. В час дня — обед. Во второй половине дня Людовик отправляется на охоту или совершает прогулки. Вечерняя молитва с явлением святых даров длится с пяти часов вечера до шести, в зависимости от времени года. В «дни апартаментов» король развлекается в обществе придворных до позднего ужина, назначенного на десять часов. Вечер проходит в семейном кругу в его кабинете и заканчивается церемонией отхода ко сну. На следующее утро все начинается снова… 

Ранг и этикет

Преимущество этикета в том, что он может определить ранг каждого и, введя «кодекс рангов», придать большое значение иерархическому положению придворных, что крайне необходимо в рамках сословного общества. Конечно, этикет превращает жизнь короля в череду ритуалов и церемоний, но это постоянное принуждение, как это ни парадоксально, предоставляет ему свободу: так, король может удалить надоедливого собеседника или уклониться от чересчур настойчивого просителя. Правило, запрещающее кому бы то ни было обращаться к королю первым, оставляет Людовику право самому выбирать собеседника и общаться с тем, с кем он пожелает. На первый взгляд, кодекс рангов кажется смешным и незначительным. В действительности же все эти правила не что иное, как система изощренных политических предписаний. Так, сидеть в присутствии короля могут немногие: законнорожденные королевские дети (Великий Дофин и его дети, Месье, брат короля), дети Гастона Орлеанского и Месье, принцессы крови, иностранные принцессы и герцогини. Принцам крови, герцогам и пэрам этого права не дано. Во время публичных аудиенций открывают одну створку двери или две, в зависимости от ранга входящего. Принцессы и герцогини, проводящие время в обществе королевы, имеют право на знаменитый табурет. Во время торжественных заседаний парламента принцы крови занимают соответствующие скамьи, пересекая зал Большой Палаты по диагонали; герцоги и пэры должны идти вдоль стен… 

Низкопоклонство

Для большинства придворных нет большей чести, чем жить подле короля, подобно его «слуге». «Я охотно разорился бы, чтобы стать им, — говорит маршал Люксембургский, — я бы продал, как барон де Лакрасс, свой последний арпан земли». Бюсси-Рабютен, находясь в ссылке, жестоко страдает. «Да, сир, — пишет он, — я люблю вас больше, чем весь мир, и если бы я не любил Его Величество больше, чем самого Бога, возможно, со мной не произошли бы все эти несчастья». 

Зависть двора