Людвиг II: Калейдоскоп отраженного света

Детям окончательно испорченного XXI века сложно понять и по справедливости оценить чистоту общения баварского короля и российской императрицы. Между тем оно достойно восхищения! Чтобы не быть голословными, обратимся к конкретным примерам. Вот как описывает пребывание в Киссингене, со слов самой императрицы, баронесса Мария Петровна Фредерикс (1832–1908), фрейлина императрицы Марии Александровны: «В Киссингене принимал Государыню Король Баварский, несчастный Людвиг, так трагически окончивший свое поэтическое существование. Он тогда был прелестный девятнадцатилетний юноша, только что вступивший на престол после смерти своего отца. Сам он нам рассказывал, что, сделавшись королем, его первое действие было велеть подать себе кофе, так как он не смел пить по утрам ничего другого кроме молока. Он был очень красив собою, имел выразительный, мечтательный взгляд и премилую улыбку; был большого роста, очень худ и гибок, как молодой кипарис. Хотя Великая Княжна Мария Александровна была еще ребенком, ей всего было еще около 11-ти лет, Ей прочили Короля баварского в женихи. Но впоследствии пришлось оставить эту мысль, так как удостоверились, что он слишком большой идеалист, чтобы быть хорошим мужем. Притом римско-католическая вера препятствовала тоже этому браку. <…> К нашей Императрице юный Король питал какое-то особенное, восторженное поклонение, Она сделалась его божеством, и насколько мне известно, Король Людвиг остался верен этому восторженному чувству к Императрице Марии Александровне даже после Ее кончины, до последних дней своих. Он находил, что нет на свете другой подобной женщины (курсив наш. — М. З.). Король старался угождать Ее Величеству во всех малейших желаниях во время Ее пребывания в Киссингене. Например: однажды в разговоре Императрица сказала, что очень любит альпийские цветочки, так называемые EdelWeis, — на другое утро, когда Ее Величество вошла в Свою гостиную, Она увидала всю комнату, украшенную этими цветочками, вдоль и поперек стен висели гирлянды, миллионы этих цветов. Король приказал ночью их набрать, и к пробуждению Императрицы всё было уже готово и на месте. В другой раз разговор зашел об известном баварском массивного золота столовом plateau

[67] работы знаменитого художника Бенвенуто Челлини. Король подробно описывал эти изящные столовые украшения. Императрица, не думая ни о чем и скорей чтобы сказать что-нибудь приятное Королю, выразилась так, что интересовалась бы видеть это знаменитое произведение. Через день въезжает на двор занимаемого Ее Величеством дома вереница фургонов с громадными ящиками. Король выписал по телеграфу из Мюнхена весь этот громадный plateau. Все комнаты небольшого помещения, занимаемого Императрицей, литерально были завалены этими золотыми, чудной работы украшениями. Много еще других подобных выходок было со стороны Короля, которых теперь уже не упомню. Ему ничего не казалось невозможным, так что под конец Императрица стала остерегаться с Королем в своих разговорах. Проводя вечера у Императрицы со всеми нами, Король часто просил г-жу Сабинину[68]

играть Вагнера, музыкой которого он уже тогда восхищался. Для этого он выписал из Мюнхена все собрание опер Вагнера в четыре руки; г-жа Сабинина исполняла их с братом Императрицы Принцем Александром Гессенским, играющим очень хорошо на фортепиано, — а юный Король слушал и восхищался. Императрицу сопровождал в Киссинген Наследник, и, подружась с Королем Людвигом, поехал с ним в Auberschwangau (то есть Хоэншвангау. — М. З.), любимый замок Короля. <…> Позже и Государь приехал в Киссинген…»[69]

^{71}

Впоследствии Людвиг II обсуждал с Марией Александровной и политические вопросы и даже обращался за помощью. Так, после поражения в Австро-прусской войне он просил, чтобы российская императрица уговорила своего супруга ходатайствовать перед прусским правительством и лично перед королем Вильгельмом I о смягчении условий мира для Баварии. Однако в данном случае политика оказалась выше личных симпатий: Мария Александровна сообщила Людвигу, что никакого посредничества со стороны Российской империи быть не может, так как это могло бы осложнить отношения между Александром II и Вильгельмом I.

Кстати, необходимо отметить, что Российская империя всегда восхищала баварского короля. Он видел в ней тот идеал власти, к которому стремился сам и который стоял для него даже выше, чем «обожаемый» французский абсолютизм Людовика XIV. Людвиг писал Марии Александровне: «Трижды благословенная и прославленная Россия, что с полным правом называется Святой и является для меня идеалом империи, благословенная страна, в границах которой живет народ, как никто другой на Богом данной обширной земле; меня воодушевляет народ в верной и самоотверженной любви к своему дарованному Богом правителю»[70]

^{72}.

Король много читал о России, хотел непременно посетить ее. К сожалению, это желание так и не осуществилось.