Люпофь. Email-роман

В общем, не хватает мне тебя — очень-очень! Жду нашей встречи в краеведческом музее (ты не забыл — открытие выставки?), а потом — ТАМ (!!!). Скушала бы сейчас тебя… Да душевный желудок маловат. Ладно, тогда буду пожирать глазами-губами — это я умею, это мне по силам! Черкани мне вечерком чего-нибудь оптимистическо-романтическое, хотя нет — пиши посланьице, какое захочешь: любому буду рада — ведь оно от ТЕБЯ!

Твоя Алинка.

Aline, 31 марта, 23–29 (Козни врагов!)

Алина, видно, козни врагов опять: с 22–00 прорывался в Инет на свидание к тебе, но и комп барахлил, а потом и Dialer (даже удалил его и поставил предыдущий вариант). Как ты понимаешь — матюгался словно лошадь (??!): и вслух, и про себя. Сейчас уравновесился-устаканился.

Как ты провела день без меня? Было ли чего-нибудь экстраординарного? Не влюбилась ли в кого на стороне?

Целую!

Алексей.

Моему Лёшеньке, 31 марта, 23–42 (Добавка будет?)

День провела, увы, бесполезно. Не знаю, почему так получилось. А про это твоё слово «любовь» (ой, прости!), которое нам повторять нельзя, напишу так: сердце моё занято, до краёв наполнено ТОБОЙ, и даже щёлочки для сквозняка не найдётся! Вот такие дела! Можно попросить словесный десерт, а? Кажется, что гипервечность от тебя ничего сладкого не получала! Побалуй немного меня на ночь, Лёша, ну пожалуйста?!

Твоя Алинка.

Aline, 31 марта, 23–49 (Охотно!)

Милая, родная моя и единственная! Крошка моя!

В ответ на твою детскую просьбу (дай сладенького!) откровенно и совершенно подло напишу: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДО СЛЁЗ!.. Ну ладно — почти до слёз. Ты моё счастье, ты моё ВСЁ, ты моё ГОРЕ (сама понимаешь — в каком смысле)!!!

Ещё, лапочка, ответь мне два слова и — до завтра. Завтра, как ты уже знаешь-предполагаешь, я буду страстен — нежен, ласков и ЛАСКАЮЩ…

Алёша.

Моему Лёшеньке, 31 марта, 23–59 (Присоединяюсь!)

Я тоже тебя энто самое (ну, ты понимаешь, какое слово здесь должно красоваться-пестрить!). Завтра в постели буду самой ласковой, страстной, нежной, заботливой… Обещаю-обещаю. Позвонить не удастся завтра с утра — родичи с деревни наехали: ночевать будут в зале (а значит, у телефона засада лишних ушей!). Но в 15–00 буду как штык в музее.

Спокойной ночи, золотце! Сон — это хорошо, он НАМ нужен и для отдыха, и для ВНЕПЛАНОВЫХ встреч. Целую!

Малышка.

Моему Лёшеньке, 1 апреля, 22–28 (Не в трахе счастье?!)

После принятия горячей ароматной ванны для полного счастья не хватает только ещё и ещё твоих объятий и чашечки зелёного жасминного чая! Ну, ещё раз здравствуй, золотце моё! Эротическая память продолжает мучить-тревожить: ощущение, как ты входишь в меня — буквально блокирует все другие мысли, будто кто-то нажал на «паузу» и забыл её отключить… Лёша, ты уж прости, что я без твоего ведома (и фактически участия!) занимаюсь сексом с тобой! А в ванной особенно приятны судороги УДОВОЛЬСТВИЯ!

Думаю, что ты мне позволишь перед сном, когда я лягу в постельку — ещё раз (а может, и два!) СТАТЬ ТВОЕЙ: ты во мне, я в тебе…

Сексуально озабоченная Дымка.

Aline, 1 апреля, 22–42 (Истинно!)

Алина, тормози! Как я понял, ты начала заниматься САМОУДОВЛЕТВОРЕНИЕМ? Оно, может, и неплохо (сам агитировал), но не в день же свидания!!! Не сразу же после него!!! Тебе что, трёх раз за вечер мало?! Ты что, опять не понимаешь фрейдовской фишки: ага, начинаю я думать-сомневаться, значит, она осталась неудовлетворённой… Значит, я её не удовлетворяю… Значит, пора на покой… И пр.

Это во-первых. А во-вторых, я, если не ошибаюсь, снова начинаю мечтать о том, чтобы ты как можно скорее начала пользоваться зубными протезами… Да, да! Чтобы не оставлять следы острых (чересчур!) зубов там, где их оставлять не положено… Я, разумеется, понимаю, что не в трахе счастье, но и страсть надо как-то регулировать-сдерживать… (Шутка!)

А вообще, мы с тобой что-то чересчур откровенны стали в мэйлах, а их постороннему посмотреть намного легче, чем прослушать телефонный разговор… Это так — к сведению.

Пиши, сексапильная ты моя! Чем могу — утешу.

Алекс.

Моему Лёшеньке, 1 апреля, 23–26 (Объяснительная)

Никакого самоудовлетворения! Никаких чужих инородных (и даже своих!) конечностей и предметов ТАМ нет и не будет — ОНА принадлежит тебе! Лёша, ты что пишешь-то — я же чёрным по белому написала: воспоминаниями живу о тебе, НАС… А ты всё — не удовлетворил… С ума, что ли, сошёл! Ещё как удовлетворил (!!!) — я вся летаю, парю, крылья свои ангельские (?!) о дверные проёмы переломала! Лёшечка, радость моя, я счастлива, как фигуристка на пьедестале почёта с золотой медалью, огромными слезами в глазах и гимном России в душе! А с зубными протезами, увы — это и есть переизбыток моей страсти к тебе и слова на букву «л»! Васёк, прости меня (поцелуй его за меня — ШУТКА!!!!)

Алинка-разбойница.

Aline, 1 апреля, 23–32 (Аминь!)