Люси

– Показать тебе, где можно достать такую ракушку? – спросила Мэй Плам, пока сестра подходила к ней. Она заметила, что Ханна выглядит очень серьёзной. – Какая катастрофа приключилась в доме Хоули на этот раз? – поинтересовалась Мэй, помахивая хвостом в воде.

– Никакой трагедии, – ответила Ханна, всё ещё изучающая ракушку. – Просто обычная неразбериха.

– Ты прочитала мою записку?

– Да, – кивнула Ханна, не отводя взгляда от ракушки.

– Она здесь. Она приехала. Всё так, как мы и думали.

Ханна подняла взгляд на сестру, на её лице сияла улыбка:

– Даже больше, чем мы думали. – В её тоне слышались хитрые нотки.

– Как это?

– Мэй, она была здесь! – с нескрываемым восторгом воскликнула Ханна.

– Здесь? – изумлённо переспросила Мэй.

– Да, прямо здесь! В нашей пещере! Посмотри на свой гребень! – и Ханна протянула сестре раковину со светлой прядью волос между зубцами.

От удивления Мэй приоткрыла рот.

– Разумеется, это не мои волосы, – сказала Ханна с улыбкой, граничащей с самодовольной: хотя и Ханна, и Мэй были рыжими, волосы Ханны были более глубокого ярко-красного оттенка. Мэй же шутила, что её собственные напоминают по цвету ржавые гвозди. Но эта прядь была цвета бледного огня, скорее золотая, чем красная.

– Это вполне объяснимо, – пробормотала Мэй, оглядывая пещеру в поисках других доказательств.

– То есть? – не поняла Ханна.

– Она – дочь проповедника.

– Летний проповедник? – переспросила Ханна. – В Часовне-у-моря?

– Да, наш старый добрый епископ заболел. Новый проповедник с семьёй поселился в его домике.

Мэй задумчиво наклонила голову и кивнула в сторону выхода из пещеры:

– Она, должно быть, поднялась и спустилась по скале.

Ханна пристально посмотрела на Мэй:

– Думаешь, она уже… плавает?

– Нет, мне кажется, она ещё не проявилась, – уверенно ответила Мэй.

Ханна закатила глаза:

– Ты всегда во всём так уверена. Никто не стал бы подниматься и спускаться по скале. Это небезопасно.

– А она стала. Есть же доказательство. Волосы в гребне, – напомнила Мэй. – А теперь нам пора уходить. Посмотри, отлив начинается. Она может прийти.

– Ну и что? Разве ты не хочешь встретиться с ней? – Ханна улыбнулась. – Или ты боишься, что она слишком хороша для нас?

Мэй посмотрела на Ханну. Она по-прежнему чувствовала волнение, смотря сестре в глаза: как будто видела свои собственные. Сейчас в это было трудно поверить, но ещё год назад она чувствовала себя такой одинокой.

– Нет, Ханна, мы не можем встретиться с ней. Пока не можем.

Ханна скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на сестру:

– Я не понимаю этого. Она – наша сестра, Мэй. – Ханна сделала паузу. – Она – наша семья.

– Я знаю, что тебе было одиноко. – Со стороны Мэй было довольно жёстко говорить так, и она понимала это, но не смогла сдержаться. Оставалось надеяться, что Ханна всё поймёт. – Я не могла просто взять и подойти к тебе. Я должна была подождать, чтобы ты сама проявилась.

Румянец коснулся щёк Ханны. Она села и опустила ноги в воду: они тут же начали преображаться в хвост. Она провела рукой по блестящим чешуйкам. Мэй была права, но Ханне очень не хотелось признаваться в этом, даже себе.

– Я не хочу, чтобы она была одна. Мы же сёстры. И чем ты всё это оправдываешь?

– Пойми, я не пытаюсь оправдаться. – Мэй наклонилась и мягко взяла Ханну за руку. – Это не я.

– А кто же?

– Законы Соли.

Ханна вздрогнула от этих двух, казалось бы, невинных слов. Она никогда не слышала их от Мэй, но был человек, который так говорил. Стэнниш Уитман Уилер – самый известный американский портретист и тайный возлюбленный Ханны Альбери, который когда-то был сыном моря. Правда, не очень долго. Законы Соли были жестоки: спустя какое-то время возможность переходить из мира в мир пропадала. Выбрать можно было лишь один мир. Мэй могла думать, что понимает Законы Соли, но она познала их не так болезненно, как Ханна.

9. Делать что хочется