Люська (СИ)

Я видел людей во сне. Всех своих знакомых. Всех своих друзей. И других, которых совсем не знал. Они ходили по делам, занимались всякой работой, разговаривали, отдыхали. Смеялись, шутили, любили. Но никто из них не замечал меня! Сколько я ни пытался с ними заговорить, докричаться. Они меня не слышали и не видели. Видел как жена красилась перед зеркалом, я всегда, в той жизни, любил наблюдать за процессом нанесения макияжа, как она готовила на кухне, как разговаривала по телефону. Но и она, во сне, никогда не отвечала на мои крики и просьбы. Только дочка, маленькая девочка, звала меня. Ее я видел, как она гуляла по пляжу, жарким солнечным днем. Потом садилась на песок, показывала рукой на море и звала:

- Папа! Папочка! Иди к нам! Нам без тебя скучно! А тебе там холодно и одиноко! Папочка! Мы тебя любим, ждем, приходи быстрей!

Я всегда спрашивал:

-Куда родная? Куда? Где мне вас отыскать?

Но дочка не слышала, только опять всегда звала.

И во сне было все как на Яву. Было ощущение тела. Я дышал одним с ними воздухом, чувствовал ветер, замерзал, когда было холодно и потел в жару. Но они меня не видели и не слышали. Но я не мог, как во сне, проходить сквозь стены, сквозь тела и препятствия. Я натыкался на них. Мне приходилось их обходить. И при столкновении с людьми они что то ощущали. Останавливались, осматривались. Но, наверное, касания были очень слабыми, и они стряхнув предчувствие двигались дальше. Мне не хватало сил остановить, я натыкался на толстый слой воздуха и увязал в нем. Ноя все видел и чувствовал.

Я просыпался после таких снов с пустой тяжелой головой. Мокрый от пота и страха!

Тяжесть одиночества наваливалась в полную силу и я долго потом не мог уснуть.

Может это какая то инопланетная диверсия? Какое то оружие растворило всех людей в воздухе, ведь даже, если всех убили, то должны остаться трупы. А трупов не было. Сколько я не искал. Все было. Птицы, собаки, звери, насекомые, рыбы, а людей не было. Только я, один.

-Почему? Почему я? Чем заслужил? Или в чем провинился? Но где люди?

Мой мозг не находил приемлемого варианта. Все отпадало. Но было одно. Пока я бухал под землей, что-то случилось со всем человечеством. Но если я выжил на глубине трех метров, то должны быть еще выжившие. Какие ни будь шахтеры. Военные. Подводники, наконец! Диггеры московские! Спелеологи! Бомжы какие то, живущие в теплотрассах.

Значит надо кого-то поискать. Должен же кто-то еще остаться! Где ни будь остаться.!

Пройдет зима, надо ехать в Москву, искать людей, объединяться. Объединяться для выживания, для возрождения. Только надо найти. Весной надо их найти. Ноя всю осень искал и никого не видел. Даже следов не видел. Я исколесил весь город, там где мог проехать. Облазил множество подвалов. Но не было даже запаха людей.

Но Москва намного больше. Надо ехать туда. Там должен кто-то выжить. Там проживало так много людей. Всегда. И везде. Там тоже есть всякие бункеры, и есть люди, которые по роду службы или работы, должны были находиться там. Должны. И они, так же как и я выжили, и живут, и ждут. А может и сами ищут тех кто остался.

Такие мысли крепли и ширились. Я стал продумывать предстоящую поездку. Весной, когда сойдет снег и откроются дороги. А пока я отыскал атлас автомобильных дорог и начал прокладывать маршрут. Запоминать дорогу, населенные пункты и заправочные станции. А до весны было далеко. Но делать все равно было нечего. Я выучил наизусть все повороты, все заправки и все придорожные деревни. А когда стало теплеть и побежали ручьи я начал готовиться. Собирал продукты, выпекал хлеб, снова и снова повторял по атласу дорогу.

Весна была бурной и солнечной. Снег таял, вода бежала по земле обильно. Когда появилась возможность выехать, сгонял к реке. Вода поднялась высоко, как бы мост таящим льдом не сломало. Я подумал о дороге в Москву. Дома снова изучал атлас, смотрел мосты и как к ним подъезжать.

Март пролетел и в начале апреля я решился. Перед поездкой несколько дней приучал себя поздно ложится и поздно вставать. Выезжать решил ночью. Насколько я помнил, раньше можно было доехать до Москвы часов за десять-двенадцать. Но это при наличии на дороге автомашин. А теперь движения нет и можно доехать раньше.

Загрузил продукты, две канистры с дизельным топливом - на всякий случай, и скутер. В столице, явно больше автотранспорта, значит и заторов должно быть больше, и скутер будет очень полезен. Собак решил не брать. Как там будет в дороге-неизвестно. Наполнил их миски кормом. Прикопал по двору еще несколько, что б потом они нашли, но так что б не сразу. За домом положил не распечатанные мешки с кормом. Что быстрее съедят, то и будет. Вытащил из кладовой старую ванну, налил воды. Найдут и напьются. Взял автомат, подсумок. Выспался перед дорогой и поехал.

Дорога была совсем сухая и почти не разрушилась за зиму. Иногда встречались брошенные машины, но их было немного. Мосты выдержали напор талой воды и льдин.