Люськин ломаный английский

Группа пошла по коридору. Прихрамывая, показалась Гретхен, старая знакомая Зайки. Каждые двенадцать шагов она отмечала небольшим танцевальным па; она изображала поезд, крутила колеса и пыхтела себе под нос. Перед тем как снова перейти на шаг, она бросала через плечо улыбчивый, уверенно-невинный взгляд.

Зайку она не узнала.

Группа прошла в игровую комнату, где разговор взрослых гостей парил над головами, достигая сандвичей в буфете. Обитателей заведения исключили из сборища, поскольку подавались джин, вина и теплое пиво.

Рядом с джином стоял Дональд Лэм.

Около него находился молодой человек, который постоянным морганием выдавал в себе помощника Лэма.

Лэм расцвел, когда в комнату вошли Людмила и Зайка.

— Привет, привет, — пропел он, продвигаясь к ним.

Он присел на корточки, чтобы сказать, как подрос Блэр, и улыбнуться коронной улыбкой, а затем приветливо заговорил с Людмилой. Когда наконец нянечка растворилась в толпе гостей, Максим и Людмила повели Блэра к буфету, а Лэм и Зайка принялись за джин. Под воздействием солнечного света и жужжания мух и пчел разговор зашел об утренней игре международного матча по крикету в «Лорде». Затем они перешли к более деликатным вещам, в такой день подобный разговор сам просился на язык.

— Всегда хотел спросить, — сказал Зайка, — это что, веселая выходка — заслать нас так далеко?

— Я бы так не сказал, — ответил Лэм. — Совсем бы не сказал. Я не хочу нагнетать ситуацию, но дело на самом деле намного сложнее. Очень странное это дело, приватизация. Непредсказуемое. Скажу так: мы чувствовали, что ваши интересы будут в большей безопасности, если удалить вас из зоны потенциального общения.

Зайка слегка кивнул. Как и Лэм, он принялся смотреть в свой стакан с джином.

— А то письмо от отца ты написал?

— С чего это ты взял?

— «Нагнетать ситуацию», так было в письме сказано.

— Ну, — промямлил Лэм, — на самом деле ситуация действительно гораздо сложнее. Хотя вообще-то, знаешь, сегодня у меня для тебя есть подарочек. Кое-кому нужно представиться.

— Да?

Со стороны буфета раздался голос Людмилы:

— Нет, Максим! Никакой фанты!

Беседа прервалась. «Альбион» гудел словно улей, гости прохаживались по комнате. Тепло перемещалось по игровой, а потом ушло вместе с людьми по коридору, мимо комнаты пациента, у которого якобы мозги как у медузы, то есть у него в спинномозговой жидкости есть только серое вещество. Его все называли просто «человек» и продолжали одевать, и заботиться, и разговаривать с ним, потому что все мы там будем, помоги нам Господь.

Джин тек рекой до наступления темноты и продолжал течь и дальше. Когда в воздухе «Альбиона» зазвучало танго, в зале остались только Лэм с помощником и Зайка. Лэм постоянно смотрел на часы.

Зайка встал один посреди комнаты.

Его ноги начали резать, рассекать воздух в безупречном танго, но через несколько секунд, сделав один только поворот, он споткнулся и упал.

Помощник Лэма напрягся, готовый подбежать на помощь. Но Лэм стоял и смотрел, ничего не говоря. Это удержало молодого человека от действий.

— Помочь его королевскому высочеству? — спросил парень через минуту.

— Оставь его, — сказал Лэм. — Пусть сам поднимется.

Когда съежившийся бывший паразит попытался нащупать равновесие, через окна «Альбиона» проникли звуки летящего из-под колес гравия. Колонна черных машин поехала прочь.

Лэм уже собирался помочь Зайке, когда в дверь просунулась голова Людмилы.

— Англичанин! — позвала она. — Пойдем, пора домой.

— Я ненадолго останусь, — сказал Зайка, глядя себе под ноги. — Только ненадолго, ладно, Милли? Нет, ты послушай. Я просто немного побуду здесь.

— Пойдем, англичанин. — Она сердито посмотрела на джин у него в руке. — То, что пожираешь ты, пожрет тебя.

Зайка повернулся и уставился на нее через темные очки, словно муха-альбинос.

Людмила сделала шаг в комнату. Она немного выгнулась, надув губы. Одна бровь взлетела вверх.

— Англичанин, утро пятницы — картофельная запеканка.

Ди Би Си Пьер — настоящее имя Питер Финлей, австралийский писатель, лауреат премии Букера за дебютный роман «Вернон Господи Литтл». Мировую известность получил не только его своеобразный черный юмор, но и эпатажное поведение, вполне оправдывающее прозвище «Dirty But Clean» — «Грязный, Но Чистый», от которого и происходит его литературный псевдоним.

Роман «Люськин ломаный английский» фантасмагорическая история про двух разделенных сиамских близнецов и девушку Люську, жившую в горах Кавказа и сбежавшую от тяжелой жизни в Англию.

Это история о деньгах и их заменителях: сексе и оружии, которое порой стреляет помимо человеческой воли. И о том, что жизнь — это триллер, который вдруг превращается в веселый вестерн.

Для тех, кто любит крепкие выражения и правду жизни.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.