Лиза мне в паспорт

- Ой, ешкин кот… - Матвей так естественно удивляется разбитой физиономии бывшего друга, что хочется вручить ему Оскар. - Кто тебя так разукрасил?

- Придурок один… - фырчит тот.

И тут я решаю показаться на свет:

- За придурка ответишь!

Морозов не успевает вытолкать Зотова и закрыть дверь, мы буквально проталкиваемся в прихожую. Саня принимается вопить:

- Какого хрена тебе надо, Чаадаев?

- да так, зашел куртку вернуть…

Швыряю кожанку ему в лицо, и пока он пытается ее поймать, наваливаюсь всей массой.

Выкручиваю руку и тащу в гостиную. Квартира у Морозова просторная, с модной отделкой, даже со звукоизоляцией, поскольку он любит слушать тяжелый рок, всему курсу хвастался. И это нам сейчас как нельзя на руку-Ставлю подсечку, валю на пол мордой в ковер и ору в ухо:

- Значит, думал, сможешь втихаря покувыркаться с моей Лизой? Бессмертный, что ли?

- Ну, ты же типа бессмертный! Мою Светку в свое время поимел как за здрасте!

Напрягаю мозги в попытках вспомнить, про что он. Почти сразу в памяти всплывает мимолетный роман, который случился у меня около полугода назад. Познакомился с одной матрешкой из параллельного курса, но почти сразу узнал, что она также встречается и с

Морозовым. И да, это знание не помешало мне пару раз с ней переспать, но я разве виноват, что она предпочла меня? Что я симпатичней? Чем бог наградил…

Смешно, но после той истории мы с Морозовым общались даже лучше прежнего. Саня

обозвал Светку шалавой и больше с ней не встречался. Я из солидарности тоже. А приятель-то, оказывается, затаил обиду! Было бы из-за кого, ведь шалава и есть.

- Ну, трахнул я ее, и что с того? Это ты типа месть устроил?

- Значит, тебе можно мою девушку трахать, а мне твою нельзя? двойные стандарты,

Чаадаев! - орет он, морщась оттого, что ковровый ворс попадает в рот и нос.

- Ты совсем берега попутал, не различаешь добровольный секс от принудительного?

- А какая на хрен разница?! Твоя тоже против не была… - смеет вякать он.

- Ах, не была…

Упираюсь коленом ему в спину, удобнее обхватываю руки и выкручиваю с такой силой, что слышится хруст.

- А-а-а!.. - орет Морозов.

Командую Зотову:

- Включи на телефоне диктофон!

Тот сразу всё понимает и подносит мобильник прямо к лицу Морозова.

- Теперь рассказывай, что ты сделал с моей девушкой! Учти, соврешь, переломаю руки!

Матвей включает запись, а Александр, морщась и кряхтя, все-таки признается, что пытался изнасиловать Лизу.

Когда Зотов убирает телефон, с наслаждением вминаю морду Морозова в ковер, а поднявшись, пинаю его под ребра:

- Тебе на память, сука!

Он шустро отползает и даже пытается язвить:

- Что ты сделаешь с этой записью, а? Ничего не докажешь! Признание под давлением… Да мой отец тебя в порошок сотрет…

Батя у него и правда отчаянный малый, владелец охранного агентства, но справедливый до зубного скрежета и честный до мозга костей, это все знают.

- Твоему отцу эту запись и пошлю! - злобно усмехаюсь. - Пусть сам с тобой разбирается!

- Эй, ты чего, не вздумай! Эй?! - орет он.

Очень хочет выхватить у Матвея телефон, но боится к нам приблизиться. А я тем временем хватаю с дивана его мобильный, нахожу номер отца и отсылаю аудиофайл-

- Ты псих! Ты урод, Чаадаев! - плюется он ядом. - Ты хоть понимаешь, что сделал…

У меня нервы всегда были короткими, а тут столько наездов - и все в мой адрес. Не раздумывая бросаюсь к нему и еще несколько раз от души бью в морду. Морозов падает на пол, громко кряхтит, но мы уже не обращаем на него внимания, просто уходим.

По дороге домой Матвей вдруг вспоминает одну историю:

- Я вот только сейчас подумал… Надя Павлова… Ну, на третьем курсе было! Помнишь, она обвиняла его в изнасиловании? Еще был крупный скандал, и он выставил дело так, как будто она сама на него вешалась, а он от нее шарахался… Получается, она могла говорить правду!

- Утырок! да однозначно! думаю, отец ему теперь натянет очко на нос…

Поездка обратно отнимает у меня все оставшиеся силы. домой прихожу ни рыба ни мясо.

Всё, чего хочу, это обнять мою Лизу и лечь спать.

Захожу, а в квартире тишина, нигде не горит свет. Гляжу на часы - почти полночь, Кареглазка, должно быть, уже легла. Не включаю свет, раздеваюсь прямо по дороге в спальню, бухаюсь на кровать, шарю рукой в поисках моей девочки, а девочки-то и нет!

- Лиза? - громко зову, но никто не откликается.

Сердце ухает в груди. Иду на поиски, теперь уже включаю свет везде, где только можно, и очень скоро нахожу мою ненаглядную сжавшейся в комочек на кровати в комнате для гостей.

Лицо припухло, нос красный, глаза на мокром месте, даже губы, кажется, трусятся.

- Ты чего тут? Обиделась?

Еще чего не хватало. Успокаивать ее у меня нет сил, но и оставлять всё так, как есть, не собираюсь. Решаюсь на кардинальные меры: подхожу, откидываю одеяло и, несмотря на ее недовольные охи, подхватываю на руки, а потом несу в свою кровать.

- Твое место тут!

Глава 23. Разговоры под одеялом

Тогда же:

Влад

- Вот так, моя хорошая…

Кладу ее на постель, хочу лечь рядом, как-то неудачно задеваю ее плечо, и Лиза вдруг ойкает.

- Что такое?

- Ничего страшного, просто немного болит… - спешит она меня успокоить.