Лиза на мою голову

– Хорошо, тогда сделай большой глоток!

Она делает, зажмуривается, и тут я прижимаюсь к ее губам своими.

Лиза явно этого от меня не ожидает, тут же распахивает свои глазищи, отпрыгивает на другой конец дивана, чуть не пролив злосчастное вино.

– Дай сюда! – забираю у нее бокал, ставлю рядом со своим на кофейный столик. – А теперь иди ко мне!

Она смотрит на меня, как затравленный щенок, громко сглатывает и тихонько начинает просить:

– Могли бы мы отложить это на после свадьбы? Я не готова…

Отложить оно, может быть, и не самая паршивая идея, только понимаю, что после свадьбы будет ровно то же самое. Лучше уж мы сейчас пройдем этот барьер, меньше нервов и больше удовольствия.

– Лизонька, – чеканю строго, – это в любом случае сейчас случится! И только от тебя зависит, как пройдет! Лучше закрой свои красивые глазки и дай мне сделать то, что я хочу. Я всё равно это сделаю, только тебе будет больнее… Ты хорошо меня поняла?

Она съеживается в комочек, на самом краю дивана и тихо кивает.

– Это «да»? – спрашиваю тем же строгим тоном.

Она снова кивает, и это ее движение сводит меня с ума. Я бросаюсь к ней, хватаю за подбородок и впиваюсь в ее губы. Они вкуса спелого винограда, они мягкие, они нежные… Лиза их даже слегка приоткрыла – специально для меня!

– Девочка моя! – шепчу, покрывая ее лицо поцелуями. – Я для тебя всё сделаю! Всё что захочешь! Ты у меня будешь в соболях и бриллиантах ходить, я для тебя что хочешь…

Тяну к ней руки, усаживаю к себе на колени, провожу рукой по бедру и тянусь к той части, где заканчиваются ее чулки.

– Что ты делаешь? – она вздрагивает, пытается оттянуть мою руку.

– Пустяк, милая, расслабься! Сейчас я кое-что проверю, и мы пойдем в спальню…

– Что проверишь? – еще больше настораживается она.

Немного медлю, думая, как объяснить очевидное. Наверное, лучше, чтобы она четко понимала, что сейчас с ней буду делать:

– Целочку твою проверю… Не переживай, я аккуратно, больно не будет! А потом пойдем в спальню, и я приласкаю тебя как надо…

Она вдруг так шустро вскакивает с моих колен, что даже не успеваю схватить, и фырчит:

– Не надо в спальню! И проверять ничего не надо!

– Это еще почему? – хмуро спрашиваю.

– Потому что я уже не девственница!

Глава 25. Не доверяйте девам юным…

Тогда же:

Юрий Ливанов

– Что?! – смотрю в ее покрасневшее лицо.

Не могу понять, шутит или серьезно.

– Не девственница! – снова сообщает она.

– Ты зачем врешь? Значит, как подарки мои брать, так нормально? А как в койку со мой лечь, так никак?! Ты, милая, забыла, что принадлежишь мне с потрохами?

Девица сутулится, склоняет голову и тихо шепчет:

– Мне не нужны ваши подарки…

– Что?!

Она молча снимает цепочку, кольцо с пальца, потом приходит очередь сережек.

Я бы, может, и повелся на эту провокацию, но… Знаю я этот цирк, уже не раз жизнью ученый. Пьеса под названием: «Хочу то, не знаю что. Подари мне это, которое с перламутровыми пуговицами». Был же с ней щедр! Чего не хватило?!

– Картой пользоваться тоже не понравилось? Или это так, даже за подарок не считается? – откровенно на нее ору.

Она еще больше съеживается, будто даже становится меньше ростом, но не сдается. Тихо блеет:

– Я не трогала карту, могу ее принести. И шубу тоже не носила, заберите…

Делаю глубокий вздох, очень стараюсь успокоиться, но ничего у меня не выходит.

– Ты серьезно?

Она кивает, опускает глаза.

– Простите…

Почему-то именно это ее «простите» бесит больше всего. Подхожу, трясу за плечи.

– Быстро признавайся, зачем врешь насчет девственности?

– Я не вру…

– Перед нашей прошлой встречей тебя осматривал нанятый мной гинеколог! Ты была невинна! Неужели успела за какую-то неделю…

– Простите… – снова лепечет она.

Тут уже не сдерживаюсь. С размаху даю ей крепкую оплеуху, такую, от которой у нее еще долго будет звенеть в голове. Она падает как подкошенная. В тот же миг ужасаюсь тому, что сделал… Не учел, что мы стояли рядом с кофейным столиком. При падении Лиза цепляет край стола щекой, а потом падает на ковер уже без сознания.

– Господи, девочка…

Подлетаю, тут же проверяю, как она. К счастью, Лиза почти сразу приходит в себя, но на щеке появляется кровь – она ее раскроила!

– Стоило ли рыпаться? – рычу на нее.

Поднимаю на руки, несу в ванную, аккуратно ставлю на пол возле умывальника.

– Промывай холодной водой! – приказываю.

Она послушно включает кран, наклоняется, пытается поймать струю пострадавшей щекой. При этом ее короткое платье задирается, открывает кружево чулок. Попка четко обрисовывается под мягкой тканью.

«И чего начала чудить?! Уже были бы в спальне, лежала б подо мной… А вдруг и правда не соврала, что не девочка?»

Последняя мысль парализует мой мозг, не могу думать больше ни о чем другом, и жалость к маленькой сучке мгновенно улетучивается. Командую:

– Возьмись руками за раковину, расставь ноги и стой так, пока не разрешу двигаться!

Лиза резко выпрямляется, поворачивается ко мне, а по ее щеке снова начинает течь кровь.

– Делай, как я велел!

Но девчонка не слушает, пятится к стенке и замирает, вытаращив глаза.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!