Лобановский

А тогда от носилок Лобановский категорически отказался. Сосредоточился, включил все волевые ресурсы, взялся за поручни, с трудом поставил ногу на ступеньку и медленно подтянул с помощью рук тело. «Я понимаю, — говорит Ада, — как ему было это трудно — встать, подойти к машине “Скорой помощи” и зайти внутрь, но он, не сомневаюсь, думал о том, что это смотрят по телевизору, и делал это для нас — для меня и для Светы, чтобы мы успокоились и поняли, что у него всё в порядке». Света позвонила маме: «Ты видела, что дедушка встал и сам прошёл в “Скорую”?» — «А вы где?» — «Мы с Валерой в Жулянах». — «А чего же это вы в Жулянах, если всё в порядке?» — «Мы для того здесь, чтобы забрать дедушку, когда он прилетит, и приехать с ним вместе».

Валерий сказал Аде перед отъездом в Запорожье: «Ты поезжай на дачу, приготовь там ужин, а Дима за мной в Жуляны заедет и “быстрой” дорогой привезёт к вам. Игру будут транслировать, и ты будешь знать результат. Много с собой не бери, потому что потом мы, возможно, поедем с тобой на “деревяшку”».

Несколько тысяч оставшихся на месте запорожских зрителей, понимавших, что у киевской скамейки происходит что-то странное и страшное, разразились овацией. Но даже тогда — среди тысяч нормальных, переживавших людей — нашлось несколько негодяев-отморозков, которые, видя, как тяжело Лобановскому, кричали, по словам Чубарова: «Что это он притворяется?!..»

Кадры эпизода — последние кадры из жизни Лобановского — в тот же вечер прошли в новостных программах всех мировых телеканалов.

Я ждал звонка из Запорожья. Он всегда звонил мне после матча — где бы ни играла команда. Не дождавшись, позвонил в Киев Аде. Она сказала, что ему на матче стало плохо, потом он звонил, сказал, чтобы она не волновалась: всё будет в порядке. Позже Игорь Суркис сообщил ей из Запорожья, что рано утром из Киева полетит частный самолёт с бригадой уже оповещённых врачей и надо, чтобы она полетела с ними.

Домой он позвонил из медицинского автомобиля. Номер набирал Чубаров. Встревоженный местный врач пытался уговорить Лобановского лечь. Он отказывался. Врач и Чубаров сумели его уложить. «Что ты мне тут устраиваешь? — говорил Лобановский Чубарову. — Ты вообще можешь здесь жить, а я еду домой...»

Света и Валера сразу после запорожского матча отправились в «Жуляны», куда возвращалась команда. Чубаров передал Свете куртку Васильича и его очки. Михайличенко убеждал Свету в том, что «всё будет нормально». «Ребята, — говорит Света, — и подумать не могли, что дедушка не сумеет выкарабкаться. Настолько привыкли, что всегда всё заканчивалось нормально».

Каких-то плохих предчувствий у Светланы в тот день не было. Игру в Запорожье смотрела по телевизору. «Папе стало плохо, — рассказывает она. — С нами связался Игорь Михайлович Суркис, сказал, что папа в больнице. Мне и маме предложили в четыре утра вылететь в Запорожье с киевскими врачами. Но я не могла — у меня были маленькие дети. Я такая мама, которая никому не доверяет. Даже на мужа ни Богдана, ни Ксюшеньку надолго не оставляю. В Запорожье полетела мама. Мы с ней созванивались почти каждый час. Мама все эти дни не отходила от реанимации. С папой она разговаривать боялась, чтобы ему не стало хуже. Просто стояла и неотрывно смотрела на него через стекло».

Приехали в больницу, забегали врачи. Силы стали оставлять Лобановского. Вдруг он позвал Серёжу. Из близких людей это имя — только у киевского племянника. Ещё — у тренера второй динамовской команды Богачека, с которым в юности Лобановский играл. Подошёл Чубаров: «Васильич, вы меня звали?» — «Нет». — «А кого?» Он помолчал сначала, а потом: «Что ты устроил?» — «Я ничего не устраивал...» И вдруг Лобановский произнёс фразу, которая всех его знавших — Игоря Суркиса, ещё одного вице-президента клуба Йожефа Сабо, Чубарова — поначалу успокоила: «Я тебе знаешь, что могу сказать: Гавранчич очень слабый... Очень! Пять технико-тактических действий!..» — «Валерий Васильевич, а кто второй гол забил?» — «Ты меня ещё проверяешь? Гиоане». — «Да нет, Гавранчич! А вы говорите слабый». — «Слабый, слабый... Что с тобой говорить...» — «Мы вас ждём, — сказал Игорь Суркис, — никуда пока не летим». Потом Лобановский стал говорить какие-то непонятные слова, произносить отдельные слоги, смысл которых уловить было невозможно.

«Валерий Васильевич, — сказал 8 мая в интервью запорожскому телевидению Игорь Суркис, — находится в тяжелейшем состоянии, и этим всё сказано. Хочу выразить благодарность всем, прежде всего — запорожским врачам, которые сделали всё необходимое для того, чтобы Валерий Васильевич пришёл в себя. Само собой, мы отправили самолёт в Киев, чтобы в Запорожье прилетели ведущие специалисты из Института нейрохирургии, ведущие кардиологи и невропатологи страны... Будем надеяться и молиться Богу, чтобы Валерий Васильевич побыстрее выздоровел».