ЛоГГ. Том 1. Рассвет

Более сотни судов, шедших в авангарде имперского флота, были мгновенно уничтожены лобовым ударом. Огромная температура и избыток энергии даже не дали им времени, чтобы взорваться. Все органические и неорганические вещества испарились, не оставив после себя почти ничего.

Взорвались те корабли, которые шли во втором ряду, а также на флангах авангарда. Корабли, оказавшиеся на периферии, снесло с курса и закружило. Даже те корабли, которые не попали в зону атаки, всё равно были задеты её последствиями.

Панические крики заняли каналы связи этих кораблей, уцелевших после первой атаки:

— Почему они стреляют по своим?!

— Нет, всё не так! Наверняка это те, кто поднял мятеж!

— Что нам делать?! Мы не можем сражаться с ними! Нужно как-то выйти из-под огня крепостных орудий!

Внутри Изерлона солдаты и офицеры Союза поражённо замолкли, их глаза были прикованы к экранам. Многие впервые видели дьявольскую разрушительную силу орудий крепости.

Весь флот Империи был объят ужасом. «Молот Тора», так долго бывший могучим оружием их божественного стража, превратился в чудовищную дубину в руках злого духа, обрушившего её на них.

— Контратакуем! Все корабли, нанести слаженный залп из основных орудий! — разъярённый рёв адмирала Зеекта был подобен грому.

Каким-то образом этот крик смог восстановить дисциплину среди испуганных подчинённых. Бледные канониры вернулись за свои управляющие консоли, синхронизировали автоматические системы наведения и нажали кнопки на сенсорных экранах.

Сотни прямых линий потянулись от кораблей к крепости через пустоту космоса.

Однако мощности корабельных орудий было недостаточно, чтобы повредить внешней оболочке крепости Изерлон. Ракеты не могли пробить даже наружного слоя, а лучи просто отражались, рассеиваясь в пространстве.

Ужас, унижение и беспомощность, испытанные солдатами Союза в прежние времена, теперь сторицей отражались на имперцев.

Пушки крепости вновь извергли лучи вдесятеро толще любых выпущенных с кораблей, сея смерть и разрушение. В построениях имперского флота появилась огромная дыра, украшенная по краям остовами покорёженных кораблей и мелкими обломками.

После ещё двух залпов силы имперцев оказались парализованы. Выжившие утратили всякую волю к борьбе, они с трудом удерживались от того, чтобы пуститься наутёк.

Ян оторвал взгляд от экрана и потёр грудь. Он понимал, что не зайдя так далеко, победить было невозможно, но всё же удовольствия происходящее ему не доставляло.

Позади него полковник Шёнкопф нарочито громко откашлялся.

— Это нельзя назвать сражением, господин командующий. Это просто массовое убийство.

Ян обернулся и сказал, ничуть не рассердившись:

— Я знаю. Вы совершенно правы. Но мы не будем вести себя как имперцы. Попробуйте предложить им сдаться, полковник. Если не захотят, то пусть отступают, скажите, что мы не станем их преследовать.

— Слушаюсь! — Шёнкопф с интересом посмотрел на молодого старшего офицера. Другие могли бы тоже предложить врагу сдаться, но мало кто зашёл бы так далеко, чтобы позволить бежать. Было ли это силой или слабостью самого удивительного из тактиков, Яна Вэнли?

На мостике флагмана флота Империи офицер связи обернулся и крикнул:

— Ваше превосходительство! Получено сообщение с Изерлона!

Зеект покрасневшими от крови глазами взглянул на связиста и тот продолжил:

— Изерлон занят войсками Союза… то есть, мятежниками. Их командующий, контр-адмирал Ян Вэнли, передаёт следующее: «В дальнейшем кровопролитии нет смысла. Сдавайтесь!»

— Сдаваться?!

— Да. И ещё: «Если не хотите сдаваться, то отступайте, мы не станем вас преследовать».

На мгновение лица собравшихся на мостике озарились. Сбежать! Наконец-то умный вариант! Но это живое выражение было быстро стёрто с их лиц свирепым криком:

— Как будто мы можем так поступить! — Зеект со злостью топнул по полу ногой в тяжёлом форменном ботинке. Отдать мятежникам Изерлон, потерять почти половину флота и вернуться к его величеству императору с поражением?! Это предлагает ему командир мятежников? Для Зеекта подобное было невозможно. Как говорится, лучше разбиться драгоценным камнем, чем жить бесполезным булыжником. Честь, последнее, что у него осталось, и была для адмирала таким драгоценным камнем.

— Связист, передай мятежникам ответ!

По мере того, как офицеры и члены команды, окружающие Зеекта, слушали содержание его сообщения, краски сходили с их лиц. Яростный свет в глазах командующего прожигал их насквозь.

— По моей команде все корабли двинутся на таран. Уверен, ни один солдат Империи не дрогнет в такое время!

На мостике царило молчание.

Никто не ответил ему.

Тем временем в крепости Шёнкопф сообщил Яну о получении ответа от имперцев. Лицо полковника было хмурым.

— «Вам не понять сердца воина. Лучше мы умрём со славой, чем будем жить в бесчестии».

— Хмм… — Ян задумался.

— Он хочет сказать, что бросит на нас все свои корабли, чтобы погибнуть во славу императора.

— «Сердце воина», да?!

Стоящая рядом с командующим Фредерика Гринхилл почувствовала в его голосе горький гнев. Ян и вправду был взбешён.