ЛоГГ. Том 2. Амбиции

— Мы поставили на карту наши жизни и нашу честь… — голос Эванса стал жёстким. — Так что я не позволю никому клеветать на нас. Наше дело было справедливым. Нам просто немного не хватило удачи и способностей, чтобы реализовать наш план. Это всё.

— Капитан Эванс…

— Слава военному перевороту!

Экран связи погас.

— Он никогда не признает ошибки, до самого конца, — вздохнул начальник штаба Мурай.

— У каждого своё чувство справедливости, — мрачно ответил Ян и приказал Шёнкопфу готовиться к высадке. Вот так флот Яна бескровно опустился на поверхность Хайнессена.

В свете его положения и обстоятельств, нелюбовь Яна к церемониям граничила с нелепостью. Он бодро ходил везде сам по себе, заставляя подчинённых беспокоиться о его безопасности. Тем более, что сейчас трудно было судить, где могут скрываться оставшиеся заговорщики.

Не обращая внимания на громкие призывы Мурая помнить об осторожности, Ян пешком отправился в Центр стратегического планирования и выяснил у сдавшихся младших офицеров сведения о местонахождении Бьюкока. После чего немедленно освободил его и отправил в госпиталь.

Старый адмирал физически ослабел после четырёх месяцев тюремного заключения, но свет в его глазах и разумная речь успокоили Яна.

— Я ужасно смущён, — сказал Бьюкок. — Я оказался совершенно бесполезен, несмотря на предоставленную тобой информацию.

— Вовсе нет. Это из-за меня вам пришлось страдать так долго. Вам что-нибудь нужно?

— Ну, в таком случае, я не отказался бы от стаканчика виски в качестве подарка.

— Немедленно распоряжусь доставить.

— Что случилось с адмиралом Гринхиллом?

— Он умер.

— Вот как? Ох. Значит, этот старик пережил ещё одного…

Ян был признателен адмиралу Гринхиллу за то, что тому хватило здравого смысла не забрать с собой ни одного из заложников, старших офицеров или гражданских. Однако эта признательность поубавилась, когда он освобождал адмирала Доусона, исполняющего обязанности начальника Центра стратегического планирования.

Гора вопросов, требующих разрешения, замаячила перед Яном.

Ему нужно было сообщить всему Союзу о провале государственного переворота и восстановлении Хартии Союза, оценить ущерб, арестовать оставшихся членов Военного Конгресса и получить отчёты о вскрытии погибших, включая адмирала Грихилла и капитана Эванса. Если он начинал задумываться об этом, то вспоминал и множество других дел. От всего этого у Яна разболелась голова.

Именно в такие моменты Ян понимал, какими неоценимыми способностями обладает его адъютант, Фредерика Гринхилл.

Сразу после известия о смерти отца она сказала Яну:

— Адмирал, вы не могли бы дать мне час… нет, два часа? Я знаю, что смогу справиться с этим, но не сейчас… Поэтому…

Ян кивнул. Когда ему сообщили, что среди погибших оказалась Джессика Эдвардс, ему тоже потребовалось время, чтобы оправиться.

Ещё он не верил, что её отец покончил с собой. Представлялось невероятным, чтобы он приставил себе бластер между глаз и спустил курок. Скорее всего, его застрелил кто-то другой. Однако это была не та мысль, которую следовало произносить вслух.

Когда Фредерика уже собиралась выйти, молодой адмирал сказал:

— Эм… Старший лейтенант… Не знаю, как это выразить… Держитесь.

Он был способен управлять миллионом, десятком миллионов людей, командуя ими на поле боя среди звёзд, но иногда он не мог толком справиться даже с собственным языком.

Когда два часа прошли, Фредерика вышла из своей каюты, и работа сразу потекла стремительным потоком. Перед Яном стала расти гора папок, подписанных как «завершённые». Когда он, находясь под впечатлением, пролистывал страницы, то увидел, что она дошла даже до того, что определила формат парада победы и назначила время для него. Возможно, эта трудная работа была для неё сейчас спасением.

От Шёнкопфа, занятого патрулированием города, пришло сообщение. Он докладывал, что Юлиан нашёл главного виновника всего случившегося. Когда Ян уточнил, кто же это, он ответил:

— Думаю, вы не захотите даже слышать его имя, адмирал, но это глава Верховного Совета.

Это действительно было имя, которое Ян ненавидел.

В сообщении говорилось о появлении Иова Трунихта, пропавшего без вести с самого начала переворота. Юлиан, сопровождавший адмирала Бьюкока в госпиталь, возвращался назад к Яну, когда его ландкар остановили возле какого-то старого здания.

— В-вы же… — увидев, кто обратился к нему, юноша начал заикаться. Человек, которого его опекун ненавидел больше, чем кого-либо иного в этом мире, улыбаясь, стоял перед ним.

— Конечно же, ты узнал меня, — мягким голосом сказал Иов Трунихт, председатель Верховного Совета Союза Свободных Планет. — Я глава твоего государства.

По спине Юлиана пробежали мурашки. Ян сильно повлиял на чувства юноши.

— Ты Юлиан, не так ли? Воспитанник адмирала Яна. Я слышал, что ты молодой человек с многообещающим будущим.

Юлиан молчал и склонил голову лишь из вежливости. То, что этот человек знает о его существовании, вызвало в нём скорее тревогу, чем удивление.

Позади Трунихта стояли пятеро мужчин и женщин. Лица их были безрадостны.