ЛоГГ. Том 3. Стойкость

Ян повернулся на каблуках и покинул помещение, в котором вынужден был терпеливо выдерживать эти ужасные и бессмысленные дни. Он бы не отказался посмотреть, как искажаются лица следователей после его замечания, но это означало бы провести в этом гнетущем пространстве ещё какое-то время, а этого ему совершенно не хотелось.

Дверь распахнулась, а потом снова закрылась под взглядами девяти пар глаз. На одном лице читалось поражение, другое выражало неловкость, ещё одно всё ещё было белым от гнева.

— Кем этот наглый сопляк себя возомнил? — глухо прорычал кто-то.

Краска отслоилась, обнажив скрытую под ней мерзость.

— Если я правильно помню, это герой, спасший нашу страну, — с сарказмом ответил Хван Руи. — Если бы не этот «наглый сопляк», мы бы уже сдались Империи, или, в лучшем случае, гнили в тюрьме, как политические заключённые. И у нас точно не было бы роскоши коротать часы, играя в следователей. Он наш общий благодетель. И какую же благодарность мы проявили к нему, удерживая его здесь и запугивая целыми днями?

— Но вам не кажется, что это неуважительно — так обращаться к тем, кто выше него?

— Выше? Но действительно ли политики такие впечатляющие существа? Какой вклад мы носим в общественную деятельность? Да, нам доверена обязанность честно собирать и с пользой распределять налоги. Это то, что мы делаем и за что нам платят. И всё. В лучшем случае мы всего лишь паразиты, живущие за счёт общественных механизмов. А если мы выглядим впечатляюще, то это лишь благодаря соответствующей рекламе. Как бы то ни было, вместо того, чтобы спорить об этом… — тут свет, наполняющий глаза Хвана, стал ещё более ироничным. — …нам следовало бы обратить внимание на ещё один пожар, который находится ближе к дому, так как насчёт того, чтобы заняться этим? Как и сказал адмирал Ян, кто-то должен взять на себя ответственность за то, что его отозвали с передовой прямо перед вторжением со стороны Империи? Одно прошение об отставке необходимо. И это, разумеется, должен быть не адмирал.

Все взгляды сошлись на Негропонти. Челюсть председателя комитета обороны задрожала. Идея вызвать Яна в столицу принадлежала не ему. По крайней мере, изначально. Он выполнял волю другого человека. Хотя, конечно, не пассивно.

В головах окружавших Негропонти людей слово «бывший» уже было добавлено к его должности.

V

Когда Ян вышел наружу, под тихий и яркий солнечный свет, он раскинул руки и глубоко вздохнул, выпуская из лёгких влажный грязный воздух.

— Адмирал Ян!

Слегка дрожащий голос ударил по его барабанным перепонкам и добрался до самых глубин сердца. Ян обернулся, ища взглядом обладательницу этого голоса. Неподалёку под ярким солнцем он увидел стройную фигуру Фредерики, а рядом с ней — адмирала Бьюкока и прапорщика Машунго.

— Лейтенант Гринхилл…

«Я наконец-то вновь оказался среди людей», — подумал Ян. Хотя бывали моменты, когда он чувствовал другое, но всё же его место в мире было именно здесь, рядом с ними.

— Простите, что втравил вас во всё это, — произнёс он, сердечно кланяясь Бьюкоку.

— Если вам есть что сказать, — как всегда прямо ответил старый адмирал, — скажите это лейтенанту Гринхилл. Я лишь протянул ей руку помощи.

Ян повернулся к Фредерике.

— Спасибо, лейтенант. Я не знаю, что… эм… то есть, не знаю, как вас и благодарить.

Фредерика, сдержав совсем другой импульс, лишь чуть улыбнулась в ответ.

— Как ваш адъютант, я делала лишь то, что должна была, ваше превосходительство. Но я рада быть вам полезной.

Нижняя челюсть старого адмирала совершила несколько движений. Возможно, он пробормотал что-то вроде: «Они оба неуклюжи, как школьники», но никто не стоял достаточно близко, чтобы это услышать. Вслух же он произнёс:

— Ну что ж, вы, наверное, торопитесь на Изерлон, но мы не можем отпустить вас с пустыми руками. Я знаю, что нужно сделать ещё много приготовлений, но для начала давайте все вместе пообедаем. Думаю, столько Изерлон сможет подождать, да и наше личное участие в подготовке по большей части не требуется.

Это было разумное предложение.

Жуан Ребелу ждал их в ресторане под названием «Белый олень». Поскольку он был политиком, состоящим в оппозиции к действующему политическому курсу, то не рискнул идти на военный объект, где содержали Яна.

Приняв от адмирала благодарность за помощь и, в свою очередь, поздравив его с освобождением, он заговорил очень серьёзно:

— Прямо сейчас мы находимся в точке, когда люди теряют веру в политиков, и в то же время у нас есть высокопоставленный боевой офицер, обладающий как способностями, так и огромной популярностью. Я говорю о вас, адмирал Ян. Это чрезвычайно опасные условия для нашей демократической системы. Можно даже назвать их тепличными условиями для возникновения диктатуры.

— А я, значит, тепличный цветок?

Однако Ребелу не подержал шутливый тон Яна:

— Если случится худшее, адмирал Ян, можно даже представить будущее, в котором вас будут помнить как второго Рудольфа фон Гольденбаума.