Логика смысла (Первая половина)

нашел?" — спросил Робин Гусь. "Нашел это, — отвечала Мышь, — ты что, не знаешь, что такое "это"?" "Еще бы мне не знать, — отвечал Робин Гусь, — когда я что-нибудь нахожу, это обычно бывает лягушка или червяк. Вопрос в том: что же нашел архиепископ?". Ясно, что Робин Гусь понимает и рассматривает это как обозначающий термин для всех вещей, положений вещей или возможных качеств (то есть, как индикатор). Здесь точно указывается, что обозначенная вещь есть в сущности то, что съедается или может быть. съедено. Все обозначенное и все, что может быть обозначено, — в принципе съедобно и проницаемо. В другом месте Алиса замечает, что может "вообразить" только пишу. Но Мышь использует это совсем по-другому: как смысл предыдущего предложения, как событие, выраженное предложением (идти передавать корону Вильгельму). Таким образом, двусмысленность этого распределяется согласно дуальности обозначения и выражения. Два измерения предложения организованы в две серии, асимптотически сходящиеся к столь неоднозначному термину, как это, поскольку они встречаются только на границе, которую не прекращают удлинять. Одна серия резюмирует "поедание", тогда как другая выделяет сущность "говорения". Вот почему во многих стихах Кэррола мы находим самостоятельное развитие двух одновременно существующих отношений, одно из которых отсылает к обозначаемым объектам, всегда поглощаемым или готовым поглощать, другое — к выражаемым смыслам или, в крайнем случае, к объектам — носителям языка или смысла. Эти два отношения сходятся в эзотерическом слове, в неопределенном aliquid. Возьмем, к примеру, рефрен в Снарке: "И со свечкой искали они, и с умом, с упованьем и крепкой дубиной". Здесь "свечка" и "дубина" относятся к обозначаемым инструментам, а "ум" и "упование" — к усмотрению смысла и событий (в произведениях Кэррола смысл часто является тем, на что следует уповать, он — объект фундаментальной "заботы"). Причудливое слово "Снарк" — граница, постоянно растягиваемая постольку, поскольку прочерчивается обеими сериями. Другой типичный пример — известная песня садовника из

Сильвии и Бруно. Каждый куплет этой песни запускает в игру два совершенно различных вида терминов, предполагающих два разных взгляда: "Ему

казалось… Он присмотрелся…". То есть, все куплеты песни развивают две разнородные серии. Одна состоит из животных, людей и объектов, которые либо сами потребляют что-то, либо являются потребляемыми. Они описываются или с помощью физических качеств, или с помощью звуковых характеристик. Другая серия составлена из объектов или из в высшей степени символических персонажей, определяемых посредством логических атрибутов, а иногда и посредством родственных именовании — носителей событий, новостей, посланий или смысла. В конце каждого куплета садовник вытягивает меланхолическое па, удлиняемое с обеих сторон этими сериями, ибо сама песня, как мы узнаем, — это его собственная история.

Ему казалось — на трубе

Увидел он Слона.

Он посмотрел — то был Чепец,

Что вышила жена.

И он сказал: "Я в первый раз

Узнал, как жизнь сложна".

Ему казалось — Альбатрос

Вокруг свечи летал.

Он присмотрелся — над свечой

Кружился Интеграл.

"Ну что ж, — сказал он и вздохнул, -

Я этого и ждал".

Ему казалось — папский Сан

Себе присвоил Спор.

Он присмотрелся — это был

Обычный Сыр Рокфор.

И он сказал: "Страшней беды

Не знал я до сих пор"¹.

___________

¹ Песня садовника в Sylvie and Bruno составлена из девяти куплетов, из которых восемь разбросаны по первой части книги, а девятый появляется в Sylvie and Bruno Concluded (ch.20). Имеется русский перевод всего стихотворения, сделанный Д.Орловской (Льюис Кэррол, Алиса в Стране Чудес. Алиса в Зазеркалье, — М., Наука, 1991 — С. 53–54).

Пятая серия: смысл

Поскольку смысл — это отнюдь не только лишь один из двух терминов дуальности, противопоставляющей вещи и предложения, существительные и глаголы, денотации и выражения; поскольку он также является границей, чертой, сочленением различия между этими двумя терминами; поскольку он обладает своей собственной световодозвуконепроницаемостью, которой он соответствует и внутри которой мыслится, — постольку смысл должен быть рассмотрен отдельно, в особых сериях парадоксов, носящих на этот раз уже внутренний характер.