Логика смысла / Theatrum Philosophicum

Однако история на этом не заканчивается. Появление — в случае Эдипа — намерения как этической категории имеет большое позитивное значение. На первый взгляд, благое намерение, сбившееся с пути, несет в себе только негативное: желаемое действие почти полностью отрицается и подавляется тем, что реально сделано; а то, что реально сделано, тоже отрицается

тем, кто это сделал и кто отказывается от ответственности за сделанное (это не я, я не хотел этого — «Я убил нечаянно»). Однако было бы ошибкой мыслить благое намерение и его сущностную извращенность по схеме простого противопоставления между двумя определенными действиями — подразумеваемым действием и выполненным действием. В самом деле, с одной стороны, желаемое действие — это — образ действия, проецируемое действие; но мы обсуждаем не психологический проект намерения, а то, что делает его возможным, — то есть механизм проецирования, связанный с физической поверхностью. Именно в этом смысле Эдип может быть понят как трагедия Видимости. Намерение отнюдь не посланник глубин, оно — феномен всей поверхности, феномен, который адекватен координации физических поверхностей. Само понятие Образа — после того, как им обозначен поверхностный объект частичной зоны, а затем, фаллос, проецируемый на генитальную зону, и пленочные образы родителей, порожденные расколом, — в конце концов начинает обозначать действие вообще. Последнее имеет дело с поверхностью — но это вовсе не какое-то особенное действие, а всякое действие, которое распространяется по поверхности и способно оставаться там (восстановить и вызвать, восстановить поверхность и вывести на поверхность). Но с другой стороны, действительно осуществляемое действие не является более ни неким определенным действием, которое противопоставлялось бы другому действию, ни страданием, которое было бы последствием проецируемого действия. Скорее, это нечто такое, что случается или представляет все, что может случиться; а еще точнее, оно является необходимым результатом действий и страданий, хотя обладает совершенно отличной от них природой, и как таковое само — ни действие, ни страдание: событие, чистое событие,

Eventum tantum

(убить отца и кастрировать мать, быть кастрированным и умереть). Но это равнозначно тому, что осуществленное действие проецируется на поверхность как и всякое другое действие. Только поверхность тут совершенно иная; это — метафизическая и трансцендентальная поверхность. Можно было бы сказать, что все действие проецируется на двойной экран — один экран образует сексуальная и физическая поверхность, другой — это уже метафизическая или «церебральная» поверхность. Короче, намерение как Эдипова категория вовсе не противопоставляет определенное действие другому действию — например, специфическое желаемое действие специфическому осуществленному действию. Напротив, оно берет тотальность каждого возможного действия и разделяет его на два действия, проецирует его на два экрана, определяя каждую из сторон в соответствии с необходимыми требованиями каждого экрана. С одной стороны, полный образ действия проецируется на физическую поверхность, где действие проявляется как желаемое и определено в формах восстановления и вызывания; с другой, весь результат действия проецируется на метафизическую поверхность, где действие появляется в качестве произведенного и нежелаемого, определяемого формами убийства и кастрации. Известный механизм «оправдания» (я этого не хотел…) при всей его важности для формирования мысли, должен истолковываться как выражение перехода от одной поверхности к другой.