Логово Костей

Он почувствовал смерть — один из его Избранных был оторван от него. В Гередоне начали убивать. Габорн попытался воспользоваться Прозрением Земли. Он почувствовал свою собственную смерть, притаившуюся где-то впереди, в темных коридорах, и точно так же он чувствовал, как смерть приближается к его Избранным в Гередоне. И даже посланные им предупреждения не помогут: десятки тысяч умрут сегодня, еще до захода солнца.

Он остановился еще ненадолго: то, что он чувствовал, терзало его, и он скорбел о своем народе. Он знал, что происходящее сегодня — лишь предвестник грядущих, худших событий.

* * *

На поверхности земли, более чем в тысяче миль к северу, в Гередоне, бушевала буря. Тяжелые тучи, темные в глубине, но зеленые по краям, стояли стеной. Сверкали молнии, и пронзительный ветер неистовствовал в полях.

— Прячьтесь в дома! — кричал жителям Абельтона Эбер, дядя Чимойз. — Быстро прячьтесь, все по домам! Это то, о чем нас предупреждал Король Земли!

Многие молодые парни и хотели бы поспорить и постоять в дверях, глазея по сторонам, просто для того, чтобы показать свою храбрость, но до них доходили слухи о том, что случилось в Замке Сильварреста, и они знали, что пренебрежение словами Короля Земли заканчивается одним: смертью.

— Входите внутрь, — приказным топом говорил Эбер. — Что бы это ни было, оно убьет вас.

— Да, — заговорили и другие люди, — это воля короля.

Эбер запер дверь и задвинул засов. Все с удивлением смотрели на старика Эйбла: он притащил кожаную сумку, полную земли с его полей, и теперь рассыпал эту землю перед дверью; придав ей форму руны защиты. Затем он окропил руну вином и предупредил:

— Пусть никто не сдвинет ни пылинки.

Старик не был Чародеем Биннесманом, но он был удачливым фермером, и сердце его сроднилось с землей. Чимойз хотелось верить, что у него есть хоть какая-то сила; наверное, и остальные хотели верить в это, потому что никто не осмелился тронуть руну.

Музыка смолкла. Праздник закончился.

Ночь еще только начиналась, но ни у кого не был желания веселиться. Напротив, все горожане молча уселись на пол, страшась того, что принесет им этот вечер.

Чимойз прислушалась к тому, что происходило снаружи. Ветер ревел, буря усиливалась. Вскоре крепкая новая дверь начала содрогаться под ее ударами.

— Там, снаружи, кто-то есть, и он кода войти, — сказала какая-то женщина. — Кто бы это мог быть?

Чимойз решила, что это просто удары ветра, ибо никто не звал на помощь. А если и звал, то поднявшийся ветер относил голоса прочь.

Она осмотрела комнату. Здесь было только шестьдесят семей из всего города. Она не слишком хорошо знала их и не могла сказать, все ли находятся тут. Может, кто-нибудь забыл снаружи ребенка?

Эбер начал выкликать имена:

— Кали Хокс, здесь ли ты и твоя семья?

Кали Хокс огляделся:

— Да!

— Дунагал Фри?

— Здесь!

Перекличка продолжалась.

Эбер и тетя Констанс оба были здесь вместе с Чимойз, и тут же за обеденным столом сидела бабушка, бедная старушка, страдающая от того, что все идет неладно.

— Все наши здесь, — сказал Эбер, закончив перекличку.

— Но ведь кто-то есть снаружи, — заспорила женщина.

— Я знаю, кто, — предположил Гадамон Дринкуотер, — это старый пастух, который живет на холмах.

— Нет, — сказал Эбер. — Я предупредил его нынче вечером. На время бури он загнал своих овец в пещеру и сам собирался остаться там и переждать.

— Это не кто-то там, за дверью, — сказал Эйбл Фармуортн. — Это что-то.

Ветер ревел, как от сильной боли, и стучал в дверь, сотрясая ее. Палки и листья бились в деревянную дверь, она вздрагивала от ударов. Волосы Чимойз встали дыбом.

Она слышала о том, как бушевал Темный Победитель даже после того, как он был уничтожен, превращен в ураган и умчался на восток. И вот он вернулся.

Где-то невдалеке начал нарастать скрипучий звук, будто снаружи появились летучие мыши. Чимойз едва различала эти звуки среди свиста ветра и внезапных раскатов грома. Вслед за звуками появился отвратительный запах — запах грязи и шерсти.

— Крысы! — воскликнула старуха. — Я чую крыс!

Звук медленно нарастал, и вонь усиливалась вместе с ним. Крысы идут — не дюжины или сотни, даже не тысячи, но десятки тысяч крыс.

Внутреннее зрение позволило Чимойз увидеть их, мчащихся через поля, по сухой стерне, переплывающих ручьи и реки, полных беспощадной, пугающей целеустремленности. Они карабкались на скалы и мчались по их краю, как по дороге.

И вот они добрались до двери. Они скреблись и визжали снаружи и наконец со страшным шумом начали грызть деревянный порог.

Дядя Эбер закричал:

— Всем отойти к задней стене!

Желудок Чимойз свело судорогой от страха. Почти все женщины и дети бросились в глубину подвала, пытаясь спрятаться. Но Чимойз огляделась в поисках какого-нибудь оружия, схватила метлу и пошла к двери. Несколько городских парней пришли сюда с мечами и боевыми молотами, просто на всякий случай. Но это было не лучшее оружие против крыс.

Дирборн Хокс взял у нее метлу.

— Отдай-ка это мне, — сказал он, — а сама прячься с остальными женщинами.

— Все в порядке, — заспорила Чимойз, — я тоже могу помочь.