Логово «ВЕПРЯ»

Скинув туфли, Григорий прошел в комнату, зажег свет, достал нож и вскрыл тайник, где лежал загранпаспорт на имя Мамедова. Ласково погладив его ладонью, Колчак открыл документ и посмотрел на свою фотографию. Придется теперь пересидеть здесь неделю-другую, отрастить усы, изменить прическу, переодеться, собраться, купить билет или туристическую путевку и мотать к своим бабкам. А виза благодаря стараниям все того же Киселева у него есть! И документ выправить помог тоже он. Григорий был уверен, даже в пиковой ситуации Алексей Прохорович его ни за что не выдаст, поскольку это равнозначно тому, чтобы выдать себя: ведь тогда конец его карьере и отберут все, что он нажил. А нажил он только с одним Колчаком немало! Иногда просто удивляло, до чего алчен человек!

Нет, мотать из страны воров, мотать пока не поздно. Он сам вор, но уж с такими хапугами, как вокруг, ему тяжело тягаться. Пусть разбираются без него все эти генералы, оппозиционеры и прочая чиновная сволочь, которые всю жизнь жили и живут за счет других, а таких, как он, лишь использовали в своих интересах. Но никогда и ни за что не делились с ним и ему подобными властью или бабками, пока им не приставишь ствол ко лбу. И то, будут потеть смертным потом от страха, тянуть!

Да черт с ними! Надо принять душ, пожрать, хлопнуть пару стаканов как снотворное, и под одеяло, чтобы забыться от пережитого…

С Финком все произошло, как в дурном сне, – утром в дверь позвонил сантехник и сказал, что заливает нижнюю квартиру. Щапа поглядел в глазок, не обнаружил ничего подозрительного и открыл бронированную дверь квартиры. И тут, откуда ни возьмись, отстранив бледного работника коммунального хозяйства, в дом ворвались дюжие молодцы, а за ними, словно дядька Черномор: вплыл солидный подтянутый мужчина с седыми висками. И коротко представился:

– Мы из контрразведки.

– Чем, простите, обязан? – задиристо вскинулся Щапа, но его словно окатили холодным душем.

– Вы Сергей Александрович Финк?

– Да, но позвольте?!

– Вот ордер на обыск и арест.

Жена тут же забилась в истерике, и ее усадили в глубокое кресло в гостиной, кто-то из контрразведчиков пошел за понятыми, слесаря усадили на кухне и велели ему никуда пока не уходить – наверное, собирались заставить его открывать замки? – а успевший немного прийти в себя Финк, скромно поинтересовался:

– Простите, не знаю, с кем имею, так сказать, честь?

– Можете называть меня Виктор Николаевич, – сообщил мужчина с седыми висками.

– Виктор Николаевич, я могу сделать один звонок?

– Кому?

– Предположим, своему адвокату. Хотелось бы, знаете ли, пригласить его поприсутствовать.

Обыска Щапа не страшился: ну, найдут побрякушки жены и доллары, но у кого из приличных людей сейчас этого нет? А компрометирующих материалов он старался в квартире никогда не держать: для этого есть тайники на даче. Не зря говорится – подальше положишь, поближе возьмешь!

Оружия или наркотиков у него отродясь не водилось, а вот подать о себе весточку Георгию Кузьмичу другое дело. Вчера вечером тот должен вернуться из заграничной поездки и пусть теперь предпринимает все необходимые меры, надавит на любые педали, поднимет все связи, чтобы Финка оставили в покое.

– Вы же сам адвокат! Так сказать, опытный и дипломированный правовед. Зачем же вам защитник? – тонко улыбнулся Чуенков.

– В некоторых случаях невозможно осуществлять собственную защиту, тем более, если тебя собираются задержать, причем совершенно неизвестно за что! – немедленно парировал Щапа. – Так я могу позвонить или нет?

– Кому, Минаеву? – прищурился полковник. – О его судьбе вы наверняка слышали и знаете.

– Да? А что такое? – непонимающе поглядел на него адвокат. «Играет, или действительно не в курсе? – мелькнуло у Чуенкова. – Если играет, то весьма правдоподобно, но если действительно ничего не знает, здесь можно вытянуть кусок умело обрезанной нитки, не ведущей никуда!»

– Его квартиру обстреляли из гранатомета. Сам хозяин и его теща погибли.

– Какой кошмар, – побледнел Щапа, и полковник решил добить его.

– Возможно, хотите связаться с Шатуновским? Не стоит делать удивленное лицо, Сергей Александрович. Ведь вы отлично знаете Георгия Кузьмича, не так ли?

– Допустим, но это ни в коей мере нельзя мне инкриминировать. Знакомство с кем бы то ни было, особенно с отставным генералом, еще не преступление. Меня половина криминального мира России знает, поскольку многих из них я защищал на процессах. Ну и что?

– О ваших связях в криминальном мире мы еще поговорим, – многозначительно пообещал Чуенков, и Щапе стало не по себе. – А вот с Шатуновским вы связаться уже никогда не сможете!

Финку показалось, что все вокруг стало рушиться и он сейчас окажется погребенным под обломками: неужели его «отдали», оставив без защиты и помощи, тривиально использовали, как презерватив, а потом выбросили за ненадобностью, поскольку он уже выполнил отведенную ему функцию и более в нем никто не нуждался. Что еще могло приключиться с Жорой Шатуновским? Ведь он здоровяк, как говорится, отбойным молотком в лоб не убьешь!