Лохless. Повесть о настоящей жизни

– Здравствуйте, Владимир Владимирович! Господин президент! Я хочу помочь вам, но не знаю как. Что я могу сделать для страны и для вас лично?

Путин обернулся и посмотрел на меня:

– Здравствуй, здравствуй, Сережа. Не спится?

– Никак нет, – почему-то по-военному отрапортовался я. – Могу я быть чем-нибудь полезен?

– Полезен? – Он пожал плечами. – А что ты можешь?

– Я могу помочь вам защищать Родину.

– Я очень благодарен и за сегодняшнюю встречу, и за добрые слова. В России всегда было что защищать: необъятные просторы и огромные ресурсы – все это в разные периоды истории часто привлекало и искушало агрессоров. Нам и сегодня нужен надежный национальный щит. Но многое, конечно, зависит от нас с вами. Мы все очень рассчитываем на объективность, взвешенный, профессиональный, доброжелательный подход к выбору кандидата на пост будущего президента. Ну а мы со своей стороны, – Владимир Владимирович заулыбался, – здесь ни у кого сомнений быть не может, сделаем все для того, чтобы не только все вовремя сделать, но и организационно обеспечить на самом высоком уровне. Это наша цель. Но в любом случае это уже пошло нам на пользу, потому что мы смогли сконцентрировать и финансовые, и административные ресурсы в одной вертикали – вертикали власти.

Президент продемонстрировал мне эту самую вертикаль. Я засмеялся счастливым смехом.

– Во ржет, придурок нах.

Раздавшийся голос не был голосом президента, это я понял четко.

Я приоткрыл глаза и уставился на дверное зеркало, в котором отражались воронежские чуваки/кидалы. Я перевернулся на другой бок и поспешил заснуть. Видеть во сне президента Путина всяко прикольнее, чем Комск с его грузчиками, и уж тем более приятнее, чем пьяные рожи гопников.

На сей раз Владимир Владимирович приснился мне в облике полководца. Путин, восседая на белой лошади, вел полки налоговой полиции на борьбу с серой зарплатой и черными схемами ухода от налогов.

– Ты с нами, Сергей? – строго спрашивает меня президент. – Ты спишь беспокойно. Может, не платишь налоги?

– Плачу, Владимир Владимирович, – искренне заявляю я. – Плачу и плачу, в смысле рыдаю. Видите, господин президент, какую сумку потрепанную ношу?

Я предъявляю Путину для осмотра свою дорожную сумку «Filth&Glamour». Владимир Владимирович смотрит на нее по-доброму:

– Да, сумка не фонтан. Замучаешься, как говорится, пыль глотать. Становись с нами.

И вот я рядом с президентом верхом на норовистом скакуне. Я горд и счастлив! Но и враги не дремлют!

– Дай я, дай я! – слышу я откуда-то снизу. – А то выстрелит.

Я не сразу сообразил, что готовится покушение. Но я быстро врубаюсь и въезжаю в ситуацию. Я смотрю вниз и вижу под собой роту вражеских солдат в прикиде от дизайнера Пекинесова.

– Господин президент! – кричу я. – Готовится теракт/ покушение!

Но Владимир Владимирович, в пылу атаки на оборотней в погонах, не слышит меня. Я чувствую, вижу, как один из врагов поднял ружье и целится в гаранта конституции! Волосы на моем затылке моментально взмокли и зашевелились самым мистическим образом. Я принимаю единственно верное решение и вижу, как недрогнувший палец врага давит на спусковой крючок.

– Господин президент! – снова пытаюсь я привлечь внимание Владимира Владимировича, но, видя безрезультатность собственных усилий, прикрываю Путина своим телом.

По моим расчетам пуля должна пронзить мне сердце, но, к моему удивлению, она попадает в голову. Я чувствую не то кровь, текущую по виску, не то мозги, вылезающие из раны. Я тупо раскидываю мозгами, силясь понять, что же это за жидкость, стекающая по волосам и лицу, и… просыпаюсь!

Глаза щиплет от крови или чего-то другого.

– Брателло, извини нах… Шампанское, бля, стрельнуло. – Надо мной нависает тупорылая рожа Димана.

– Прости, братан, – вторит ему собутыльник, показывая виновницу переполоха – бутылку шампанского.

Я зло матерюсь, вытираюсь полотенцем, переворачиваю подушку сухой стороной вверх и закрываю глаза в поисках сна. Удовлетворяет то, что эти два оладуха снизу тоже угомонились и после распития остатков шампанского легли спать.

Наконец сон накрывает и меня. В последние секунды бодрствования я ловлю себя на том, что сон мне снится беспутный, то есть Путина я больше не вижу. А вижу уже успевший надоесть Комск. Я постепенно проваливаюсь в дремоту и крепко засыпаю во сне.

– Так, – слышу я сквозь сон, – стаканчики кто у меня брал? Возвращаем.

Я просыпаюсь от дикого желания убить проводницу, укравшую у меня сон. Абсолютно бесцеремонно она вламывается и в мой сон, и в наше купе. Включается свет, и звенящие в подстаканниках стаканы уносятся из купе под раскатистый храп гопников.