Читаем Лолита полностью

Итак, вот моя повесть. Я перечел ее. К ней пристали кусочки костного мозга, на ней запеклась кровь, на нее садятся красивые ярко-изумрудные мухи. На том или другом завороте я чувствую, как мое склизкое «я» ускользает от меня, уходя в такие глубокие и темные воды, что не хочется туда соваться. Я закамуфлировал то, что могло бы уязвить кого-либо из живых. И сам я перебрал немало псевдонимов, пока не придумал особенно подходящего мне. В моих заметках есть и «Отто Отто», и «Месмер Месмер», и «Герман Герман»… но почему-то мне кажется, что мною выбранное имя всего лучше выражает требуемую гнусность.

Когда я начал, пятьдесят шесть дней тому назад, писать «Лолиту», – сначала в лечебнице для психопатов, где проверяли мой рассудок, а затем в сей хорошо отопленной, хоть и порядком похожей на могилу, темнице, – я предполагал, что употреблю полностью мои записки на суде, чтобы спасти, не голову мою, конечно, а душу. Посредине работы, однако, я увидел, что не могу выставить напоказ живую Лолиту. Я, может быть, воспользуюсь кое-чем из моей повести на закрытых заседаниях, но ее напечатание приходится отложить.

По причинам, которые могут показаться более очевидными, чем они есть на самом деле, я против смертной казни; к этому мнению присоединятся, надеюсь, мои судьи. Если бы я предстал как подсудимый перед самим собой, я бы приговорил себя к тридцати пяти годам тюрьмы за растление и оправдал бы себя в остальном. Но даже так Долли Скиллер, вероятно, переживет меня на много лет. Нижеследующее решение принимается мной со всей законной силой и поддержкой подписанного завещания: я желаю, чтобы эти записки были опубликованы только после смерти Лолиты.

Таким образом, ни тебя, ни меня уже не будет в живых к тому времени, когда читатель развернет эту книгу. Но покуда у меня кровь играет еще в пишущей руке, ты остаешься столь же неотъемлемой, как я, частью благословенной материи мира, и я в состоянии сноситься с тобой, хотя я в Нью-Йорке, а ты в Аляске. Будь верна своему Дику. Не давай другим мужчинам прикасаться к тебе. Не разговаривай с чужими. Надеюсь, что ты будешь любить своего ребеночка. Надеюсь, что он будет мальчик. Надеюсь, что муж твой будет всегда хорошо с тобой обходиться, ибо в противном случае мой призрак его настигнет, как черный дым, как обезумелый колосс, и растащит его на части, нерв за нервом. И не жалей К. К. Пришлось выбрать между ним и Г. Г., и хотелось дать Г. Г. продержаться месяца на два дольше, чтобы он мог заставить тебя жить в сознании будущих поколений. Говорю я о турах и ангелах, о тайне прочных пигментов, о предсказании в сонете, о спасении в искусстве. И это – единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита.


– Конец

Перевод иностранных терминов

[1]

Часть I

2. мой дорогой папочка

Несчастные, роман В. Гюго

Человеческая Красота Иллюстрированный журнал

Госпожа Р.

3. холодное питье из шоколада

5. Двух Мартышек

«Дитя прелестное и коварное» (мнимая цитата)

6. костюм

повиливание

сто

ничего не поделаешь

подарочек

восемнадцать

Да, это нехорошо

Хитер был, кто изобрел этот фокус

Как мило ты это сказал

перед тем что ляжем

Куплю себе чулки

Мадемуазель Эдита

Полюбуйтесь-ка на эту красивую брюнетку

свои деньги

8. похлебка

девчонкой

Вечерняя Парижская газета

похлебка

Улица Бонапарта

Кто же он?

Jean-Christophe – посредственный роман Р. Роллана

Прошу прощения… Могу ли я…

Кто Что в Свете Рампы

9. Сборники рассказов

Анналы Взрослой Психофизики

Полярные Исследования

10. Господин доктор (по-немецки)

новооткрытая звезда

незрелый плод

11. Эти серенькие, такие мягкие утра…

Продолжайте, продолжайте!

15. Берта Большая-Нога (мать Карла Великого)

прямо ничего

16. Мой дорогой, дорогой господин (неправильно по-французски)

Уезжайте (неправильно по-французски)

мой милый

17. ночной страх

пытка сильная и тяжелая

Ну и словечко!

Небольшое внимание

18. дружок

20. решать буду я

25. Не тут-то было

27. с синяками под глазами

Затем

Это наконец – все?

Наконец одни

28. великий момент

Наверняка так уже наверняка (нем.)

как говорится

29. между нами говоря

Спящая красотка или смешной кавалер (название гравюры)

32. малютка (нем.)

гримаска

случайное обнажение

Часть II

1. Моя дорогая Долорес!

как вы слишком хорошо знаете, моя прекрасная

вот и все

что называется «Диксиланд» (пошлое прозвище южных штатов)

2. увеселительная прогулка

причина существования

ни с того ни с сего

лицо, сделанное для пощечин

искоса (исподтишка, потихоньку) поглядывавшую

но я предаюсь бредням

с томными глазами

темноволосый подросток

корчиться

неловкий ангел

3. весьма приличного вида господин

в полном соку

еще бодрый старец

иметь определенное жилище или занятие

5. девчонка

любитель непристойных зрелищ

6. мои вкусы

Да, они миленькие

Возьмите-ка одну из этих груш. Их мне дает моя добрая соседка, живущая напротив, в таком количестве, что я не могу всеми ими полакомиться. Миссис Тэйлор только что подарила мне эти георгины – красивые цветы, которых я не терплю

Шах королю

Перейти на страницу:

Все книги серии Романы

Похожие книги

Зверь из бездны
Зверь из бездны

«Зверь из бездны» – необыкновенно чувственный роман одного из самых замечательных писателей русского Серебряного века Евгения Чирикова, проза которого, пережив годы полного забвения в России (по причине политической эмиграции автора) возвращается к русскому читателю уже в наши дни.Роман является эпической панорамой массового озверения, метафорой пришествия апокалиптического Зверя, проводниками которого оказываются сами по себе неплохие люди по обе стороны линии фронта гражданской войны: «Одни обманывают, другие обманываются, и все вместе занимаются убийствами, разбоями и разрушением…» Рассказав историю двух братьев, которых роковым образом преследует, объединяя и разделяя, как окоп, общая «спальня», Чириков достаточно органично соединил обе трагедийные линии в одной эпопее, в которой «сумасшедшими делаются… люди и события».

Александр Павлович Быченин , Алексей Корепанов , Михаил Константинович Первухин , Роберт Ирвин Говард , Руслан Николаевич Ерофеев

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Ужасы / Ужасы и мистика / Классическая проза ХX века
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия