Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

Схваченных саксонских королей подвергли обряду «кровавого орла», который в самой мягкой версии выглядел как вырезание орла на спине, а когда исполнялся по всем правилам, состоял в отсечении от хребта еще живой жертвы задней части ребер, вытаскивании из грудной клетки легких и художественной их раскладке на торчащих ребрах таким образом, чтобы они образовывали «крылья орла».

Они практиковали и другие виды человеческих жертвоприношений. Они грабили церкви, потому что церковь для них была всего лишь одним из домов, разве что там было больше шансов найти золото. Доведенные до отчаяния короли Уэссекса и Мерсии пытались откупиться от них, чтобы они ушли. Викинги брали золото и клялись ужасными клятвами, что уйдут… и кидали их, как лохов. Как следует из «Англосаксонских хроник», в 842 году состоялся набег на Лондон «с великими убийствами», но большая беда пришла в 851-м.

Флот из 350 кораблей с Рюриком во главе приплыл из устья Темзы. Сперва они налетели на Кентербери. Затем поплыли дальше, высадились на северном берегу Темзы и разграбили Люнденвик. Женщин изнасиловали. Мужчин убили. Кровь бурными потоками текла в Темзу.

Человеку, которому предстояло отомстить за эти бедствия, было тогда лишь три или четыре года. Он подрастал в королевских владениях Уэссекса среди охоты, рыбалки, стрельбы из лука и молитв. Это был сын Этельвулфа, сына Эгберта, сына Илмунда, сына Иафа, сына Эоппа, сына Ингрида, другими словами, он был настоящим саксонским джентльменом.

Была, правда, одна проблемка — у его родителей уже было четыре сына: Этельстан, Этельбальд, Этельберт, Этельред — и дочь, которую звали… как? — правильно, угадали! — Этельсвит. Альфред с самого начала имел фору: его имя было покороче и помоднее (оно, кажется, означает что-то вроде «мудрость эльфа»).

Его биограф — льстивый монах по имени Ассер — сообщает нам, что этот юный мальчик победил своих старших единокровных братьев в состязании по запоминанию стихов. Можно представить себе, с каким омерзением смотрели все старшие Этель-детки на этого золотоволосого юного лорда Фаунтлероя, тараторящего стихи перед своей сияющей маменькой.

Однако большую роль в его развитии сыграло то, что его отец Этельвулф именно его, Альфреда, выбрал из всех, чтобы сделать ему интересный подарок. Теоретически Этельвулф вел свой род от Одина, старшего из языческих богов, но был он верующим христианином, настолько набожным, что вскоре после битвы при Окли (иначе Акли) в 852 году он совершил нечто из ряда вон выходящее. Викинги все еще кружили по Англии, угроза еще не отступила, а он решил совершить паломничество через моря и горы, в Рим, и, мало того, решил взять с собой пятилетнего сына.

Папа Лев IV приветствовал бородатого саксонца в базилике Св. Петра, и пока его подручные аккуратненько освобождали короля Уэссекса от его приношений — золотой короны весом под два килограмма, меча, украшенного гравировкой, и окрашенного в пурпур плаща с золотыми ключами, — папа придумал приличествующее вознаграждение для своего гостя. Этельвулф был назначен консулом. Высочайший пост Римской республики, ради которого бедняга Цицерон напрасно выворачивался наизнанку, был отдан, как семечки, этому темному германскому вождю, а маленький Альфред стал крестным сыном папы римского.

Учитывая такое отношение, неудивительно, что эта поездка в Рим слегка ударила Этельвулфу в голову. Отец и сын пробыли там целый год, проживая в Schola Saxonum — скоплении саксонского типа домиков напротив собора Св. Петра, предназначенных для религиозных туристов из Англии, — и тратя еще больше валютных запасов своей страны на украшение римских храмов. Спустя два года, когда Альфреду было семь, они приехали снова, совершив второе паломничество.

Не так давно я повез в Рим свою дочь, и мы прошли вокруг Колизея, который и сегодня, наверное, выглядит почти так же, как во времена Альфреда. Я смотрел вверх на серебристые стрелки дождя на фоне его темных, закопченных арок и думал о том, что по сравнению с фотографиями он выглядит намного более жутким и огромным. Представляете, как это подействовало на неокрепший ум юноши — вся эта громада римской архитектуры. Ведь весь саксонский Саутгемптон — самый большой центр торговли за пределами Лондона — мог вполне поместиться в термах Каракаллы.

Конечно, большая часть Рима была разрушена, как и римский Лондон. Но папа Лев, крестный отец маленького Альфи, впечатляет тем, что он решил так возвести христианские постройки, чтобы они соперничали с реликвиями язычников. Он построил массивные стены вокруг Ватикана и то, что когда-то было мавзолеем Адриана (теперь Замок Святого Ангела). В наиболее впечатлительном детском возрасте Альфред Великий стал свидетелем перестройки города и понял что-то такое, что в Англии уже почти забыли — саму идею города.

Это была идея, которую викинги яростно отвергали. Им были неинтересны города — им было интересно их жечь.