Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

Для средневекового человека, который буквально воспринимал лижущие языки адского пламени, паломничество было шансом заработать очки у Всевышнего. В Кентербери потянулось еще больше паломников. Священник по имени Питер де Коулчерч, капеллан церкви, где крестили Беккета, предложил решение проблемы.

«Нужен каменный мост, — сказал он Генриху, — вот и все. Они этого заслуживают — и паломники, и святой великомученик». Генрих, которому надоело без конца оплачивать ремонт деревянного сооружения, согласился. Проект оказался очень дорогостоящим, поэтому он ввел налог на шерсть, создал монашескую гильдию под названием «Братство Лондонского моста» и позволил им собирать деньги от продажи индульгенций.

Из разных источников потихоньку потекли денежные ручейки, но все равно проект оказался неподъемным для Англии XII века. Река была без малого 275 метров шириной, с сильным течением и приливами. По проекту требовалось возвести двадцать каменных опор на кораблеобразных остроносых волнорезах, установленных на дне реки.

Сначала надо было соорудить плотину и откачать воду, чтобы можно было работать на дне реки. Это было за пределами тогдашних технических возможностей. У Генриха закончились деньги, и он умер; Питер де Коулчерч был похоронен в недостроенном фундаменте. Ричард Львиное Сердце был слишком занят Крестовыми походами. Строительство, забравшее жизни ста пятидесяти человек, завершилось через тридцать лет при короле Иоанне.

Он заключил хитроумную сделку с лондонскими купцами. В обмен на займы для завершения строительства моста они получали доходы от сборов и все будущие права на переправы через Темзу. Сегодня мы назвали бы это частной финансовой инициативой. Строительство Лондонского моста было завершено в 1209 году, и он пользовался огромной популярностью. Вдоль него выстроились дома и магазины с навесами, накрывающими толпу с обеих сторон. Людей было столько, что иногда паломникам требовался целый час, чтобы перебраться на другой берег.

Так они и проталкивались по мосту в течение следующих ста пятидесяти лет, через все средневековые беды и невзгоды — малые ледниковые периоды, Черную смерть, начало Столетней войны с Францией.

Они шли посмотреть на гробницу мученика, потому что верили, что это облегчит гнет боли и страданий, но иногда этот гнет превышал все мыслимые пределы, и тогда религиозного утешения было уже недостаточно.

Джеффри Чосер

Отец английского — ныне неофициального языка межнационального общения всего человечества

Была среда 12 июня 1381 года, самая прекрасная пора года в Англии. Уже почти отцвели каштаны, приближалась середина лета, и вечера становились все длиннее.

Полный и немного подавленный поэт, лет сорока, сидел возле окна своего дома с чувством все возрастающей тревоги. Жены не было дома — она, как обычно, была при дворе Джона Гонта, и у нас есть основания полагать, что ее отношения с великим принцем были далеко не безупречны. Что касается нашего героя, то не далее чем год назад он сам был замечен в порочащей его связи, а именно в «похищении» молодой женщины по имени Сесиль Шампейн.

И, что бы ни подразумевалось под этим обвинением, он заплатил штраф и избежал ответственности, но его репутации и моральному облику эта история ничего не добавила. У него была хорошая работа таможенного надсмотрщика и контролера, и его знали как поэта. И в самом деле, он превзошел таможенного инспектора Руссо — как лучший из поэтов, когда-либо служивших на таможне. Вдобавок к ежегодной ренте 10 фунтов от дядюшки короля, Джона Гонта, его поэтический дар каким-то образом завоевал ему право в течение последних семи лет получать кувшин вина в день (примерно один галлон — 4,5 литра). И даже если он не выпивал его сам, то уж он-то, сын виноторговца, знал, как превратить вино в деньги.

Джеффри Чосер был в эпицентре событий в Англии XIV века: торговец, приближенный ко двору с четырнадцати лет, доверенный посланник, который знал и политиков, и богачей, человек такой огромной энергии, что сам по себе был мостом между двумя городами, Лондоном и Вестминстером. Когда в тот летний вечер Чосер выглянул из окна своего жилища, он увидел, что разворачиваются события, которые грозят перевернуть его жизнь вверх дном.

Он жил в Олдгейте, в занятном, похожем на замок строении над старыми римскими воротами в северной части старого города. Одна сторона его гнезда смотрела на Лондон, который разросся при франкоговорящих монархах, правивших вслед за Вильгельмом Завоевателем, хотя вообще-то удручает отсутствие технического прогресса во многих сферах жизни после прихода нормандцев.