Лондонская полиция во времена Шерлока Холмса

Значительные суммы вознаграждения фигурируют иногда и непосредственно в делах, описанных Уотсоном. Так, в «Деле о берилловой диадеме» клиентом Холмса является Александр Холдер, старший компаньон второго по величине банкирского дома в Лондонском Сити «Холдер и Стивенсон», которого Холмс после разрешения дела просит возместить три тысячи фунтов, потраченные им на выкуп диадемы, и выплатить небольшое вознаграждение ему самому — еще тысячу фунтов. Сумма в 6 тысяч фунтов, чек на которую герцог Холдернесс выписал в рассказе «Случай в интернате», возможно, потрясла доктора Уотсона, но Холмс, кажется, не испытывал на этот счет особых переживаний, позволив себе даже пошутить, назвав себя «бедным человеком».

Чтобы закончить рассказ о частных детективах не на столь коммерчески-прозаической ноте, приведу напоследок несколько курьезных случаев из реальной частно-детективной практики викторианских времен (правда, все они так или иначе связаны с бракоразводными процессами или с делами о наследстве).

В 1887 году мистер Дриффилд нанял следить за своей женой частного детектива Скуайра Уайта. Среди штатных филеров детективного агентства был племянник Уайта, Эдуард, который, чтобы прояснить разночтения в докладах других филеров, вошел в контакт с тещей Дриффилда и с его женой, после чего те наняли Эдуарда Уайта для контршпионажа против детективов мистера Дриффилда. В итоге на бракоразводном процессе мистера и миссис Дриффилд Эдуард Уайт оказался среди соответчиков.

В 1893 году мистер Пирс добился развода с женой и суд вынес условное постановление, которое должно было вступить в силу через три месяца, если не будет отменено. За месяц до окончания этого срока Пирс выяснил, что соответчик по его бракоразводному процессу, некто Локвуд, нанял частного детектива Хилла, чтобы найти свидетельства против Пирса. Однако Пирс уже так потратился в связи с процессом и так боялся увеличения издержек, что посчитал более экономным заключить соглашение с детективом об уплате ему суммы в 100 фунтов в обмен на прекращение любых действий и предотвращение, если это будет возможно, действий любых других агентов. 30 фунтов детектив получил в качестве аванса, а остальные должен был получить, когда постановление вступит в силу.

В 1890 году соответчиком в бракоразводном процессе неожиданно для себя оказался глава детективного агентства и бывший полицейский Морис Моузер. Служивашая в течении двух лет в его агентстве в качестве женщины-детектива Шарлотта Уилльямсон подала прошение о расторжении ее брака с Эдуардом Уилльямсоном, производителем стиральных машин, обвинив мужа в жестокости и прелюбодеянии, а тот в ответ представил встречное ходатайство, обвиняя жену в прелюбодеянии со своим шефом. Адвокаты со стороны миссис Уилльямсон вину супруга доказать не смогли, а при рассмотрении прошения мистера Уилльямсона выяснилось, что на седьмом году супружества, будучи уже матерью двоих детей, Шарлотта подалась, несмотря на протесты мужа, агентом в сыскное бюро Моузера.

Спустя какое-то время она вознамерилась отправиться с Моузером в Константинополь, и только прямой запрет супруга помешал ей осуществить эту поездку. Тогда Шарлотта принесла домой портрет Моузера и пожелала повесить его на стену. Однажды мистер Уилльямсон телеграфировал жене в место, где, как он полагал, она по службе находится, но ответа так и не получил. Терзаемый подозрениями, он нанял уже известное нам агентство Слейтера, и в результате слежки детективов за Моузером и женой, получил информацию, на основании которой и составил иск. Еще одна женщина-детектив на службе Моузера, Луиза Сангстер, также свидетельствовала о сожительстве Шарлотты с их шефом, в результате чего суд удовлетворил иск мистера Уилльямсона о разводе, передал ему опеку над обоими детьми, а все расходы возложил на Мориса Моузера.

Майор Гриффитс вспоминал об истории, связанной со значительным состоянием, оставленным после смерти умершего в Индии англичанина. Хотя покойный был женат, детей у него не было, и состояние должно было перейти к его ближайшему родственнику. Однако когда родственник уже потирал руки, вожделея богатства, свалившиеся на его голову, внезапно пришла телеграмма от безутешной вдовы покойного, извещавшая, что она готовится родить ребенка, зачатого еще при жизни бывшего владельца состояния.

Наследник бросился за консультациями к своему адвокату, и тот, предупредив, что потребуется много денег и времени, пообещал разоблачить это мошенничество, если таковое действительно было, либо доказать, что вдова действительно была беремена. Прошел год, а наследник все еще не имел о вдове никаких известий. Наконец, он не выдержал и явился к адвокатам, требуя ознакомить его с состоянием дел. Ему сказали, что дело близится к концу: леди прибыла со своим новорожденным сыном и в настоящее время остановилась в частной гостинице в Вест-Энде.