«Лонгхольмский сиделец» и другие…

– А знаете, завтра утром Его Величество прибывает из Царского Села в Ставку, – видимо, желая сделать что-то приятное генералу, сообщил он новость.

Это сообщение насторожило контрразведчика. Он знал, что император периодически оставляет Ставку, наведываясь в Царское Село для того, чтобы принимать послов и вершить государственные дела. Но о времени прибытия его в Могилев, могли знать только самые доверенные лица.

«Что это? Провокация или желание майора показать свою сверхосведомленность и вызвать меня на доверительный разговор? – мелькнула в голове мысль. – От такого можно ожидать всякого…»

– Государь волен появляться тогда, когда ему будет угодно, – неопределенно ответил генерал, натягивая на руки перчатки и давая этим понять, что разговор окончен.

– Сэр, прошу вас выслушать меня, – настойчиво промолвил британец, – я хочу сообщить вам о деле государственной важности.

– С государственными делами обращайтесь к Воейкову, – посоветовал Баташов.

– Сэр, я бы хотел, чтобы все, что я скажу, осталось в тайне, – неожиданно предложил Джилрой, заговорщицки оглянувшись по сторонам. В коридоре никого, кроме копошащейся невдалеке горничной, не было видно.

– Я слушаю вас, сэр.

– Вы знаете, откуда я узнал о приезде царя?

– Если хотите что-то сказать, то говорите, а не тяните кота за хвост, – с деланым раздражением в голосе промолвил Баташов.

– Мне по большому секрету сообщил об этом де Ля-Гиш, а он, в свою очередь, узнал об этом из телефонного разговора с генералом Амадом, который накануне был у императора на приеме в Царском Селе. От имени французского правительства он как руководитель военной миссии в России поздравлял Его Величество с награждением Георгиевским крестом…

– Ну сболтнул Ля-Гиш лишнего, что здесь такого? – пожал плечами генерал. – Французы любят прихвастнуть, – с деланым равнодушием добавил он.

– Но вы, как профессиональный разведчик, должны меня понять, сэр…

– Что я должен понять?

– Что все это неспроста. А если об этом узнают враги?

– Но я не могу допустить и мысли о предательстве нашего уважаемого союзника, – возмутился Баташов. – Как вам это могло прийти в голову?

Джилрой замялся, не зная, как реагировать на искреннее возмущение русского генерала.

– А вы знаете, что для того, чтобы Россия и не думала о сепаратном мире с немцами, французы готовы на все… – сделав вид, что сболтнул лишнее, осекся британец.

Баташов сознательно построил эту беседу так, чтобы выпытать у союзника больше того, что тот хотел ему сказать. И он не ошибся.

Взяв явно растерянного британца под локоток, он решительно повлек его к своему номеру и, только плотно притворив за собой дверь, грозно вопросил:

– О каком это сепаратном мире вы говорите, сэр?

– Сэр, я рассказал вам лишь о том, что сказал мне накануне Ля-Гиш, – нерешительно пролепетал Джилрой, – больше я ничего не знаю.

– Но, сэр, я знаю вас, как истинного друга России и джентльмена, – подсластил пилюлю контрразведчик, – и поэтому хочу услышать от вас правду и ничего, кроме правды.

Поняв, что так просто генерал его из номера не выпустит, Джилрой, задумчиво покручивая свои пышные рыжие усы, кисло улыбнулся.

– Сэр, от Ля-Гиша я узнал, что перед отъездом в Ставку он получал инструктаж от своего генерала Амада, который и сообщил ему, что по инициативе немцев идет тайная переписка с людьми, близкими к императору. В подтверждение этому Амад ознакомил его с содержанием письма императрицы к своему брату великому герцогу Эрнсту Людвигу Гессенскому, в котором она просит его решить с Вильгельмом вопрос о необходимости гуманного отношения к русским военнопленным и в то же время намекает на стремлении России к миру и даже предлагает ему стать посланником мира. Амад дал указание Ля-Гишу настраивать офицеров Ставки на войну до победного конца и всячески препятствовать возможным сепаратным переговорам. Поэтому действия француза сегодня трудно предсказать…

– Возможно, Амад через Ля-Гиша просто хотел ввести вас в заблуждение, как ввел в заблуждение командующего десантной операцией в Дарданеллах генерала Гамильтона, завысив боевые возможности своих сил и средств.

– Вы имеете в виду нашу безрезультативную высадку в Галлиполи?

– Именно это я и имею в виду, – ответил Баташов. – Хотя, анализируя ход этого кровавого сражения, можно с полной уверенностью сказать, что и Гамильтон не без греха, ибо подготовил операцию наспех.

– Мне трудно судить о военной стороне дела, – задумчиво изрек майор, – но я с уверенностью могу сказать, что в отличие от сухопутной агентурной составляющей морская разведка была поставлена там из рук вон плохо. Я слышал, что Ставка готовит в Дарданеллах свою десантную операцию. Будучи в Одессе, я видел, как солдаты тренируются в посадке на транспорты и корабли…

– Возможно, – многозначительно взглянув на британца, промолвил Баташов. – Только вы перепутали восток на запад.

– Неужели идет подготовка к выводу из войны Болгарии? – обрадованно воскликнул Джилрой. – Надеюсь, что это вскоре поубавит пыл не только болгар, но и немцев.